Зов судьбы - страница 13

Мама гладит меня по голове и, к моему разочарованию, снова говорит:

– Прости, я не вижу никаких глаз. Но на то оно и искусство – каждый видит что-то свое. Наверное, это и делает работы гениальных художников такими исключительными. Хотя я бы не стала причислять Фриду к великим мастерам, но что я понимаю в искусстве.

Она встает. Для нее эта тема, очевидно, исчерпана. Я вновь смотрю на яркие, точно живые глаза.

– Ты приготовила ужин? Если нет, то я сейчас быстренько чего-нибудь соображу.

– В холодильнике, – отвечаю я.

– Спасибо, что подумала об этом, – говорит она, выжидающе стоя в дверях. – Ты идешь? Не терпится узнать, как прошел твой первый день в школе.

Я киваю, откладываю холст и иду за мамой. Уходя, я бросаю последний взгляд на картину. Меня накрывает чувство печали и непонимания. Почему мама отказывается видеть то, что прямо у нее перед носом?

– Ты выглядишь усталой, – спустя пару дней заявляет Кейт. У нас была математика первым уроком, и при всей моей любви к этому предмету я еле держалась, чтобы не уснуть. На последующих уроках было не легче. И теперь мы идем в столовую.

– Я сегодня плохо спала, – объясняю я, подавив зевоту. Эта ночь действительно выдалась непростой. Я постоянно просыпалась, мерзла и ворочалась.

– Думаю, в последнее время на тебя многое навалилось, – говорит Кейт. – Переезд в другой город, новая школа – все это очень утомляет.

– Выходит, я пока утомилась недостаточно, – улыбаюсь я. – Видимо, мне потребуется еще пара бессонных ночей, чтобы наконец уснуть без задних ног.

– Бессонных ночей? Не думал, что ты вот так сразу ворвешься в ночную жизнь, да еще посреди недели, – позади меня раздается мелодичный голос, который я, на удивление, сразу узнаю, хотя слышала его всего лишь раз. Я оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Эйденом. Немного смутившись, отступаю на пару шагов и упираюсь спиной в шкафчик.

– Я не тусовалась, – возражаю я, хотя была бы не прочь вечером выбраться куда-нибудь вместе с друзьями.

– Вот как! И отчего же ты тогда не спишь ночами? – Упершись правой рукой в шкафчик прямо возле моей головы, он наклоняется ко мне чуть ближе. Его глаза искрятся, а их зеленую глубину не описать словами. От его самодовольной улыбки внутри все клокочет – так и хочется съязвить. Ко мне возвращается дар речи.