– Это что такое, что это, а? Этой катаной я бы даже не стал ковырять у себя в ушах. Ей можно только отхожие места чистить, а не людей рубить. Ты мне скажи, ты ведь нарочно, да? Поиздеваться пришел, или это саботаж, подрываешь рабочий процесс, единый слаженный механизм разрушаешь, гадкий разбойник, работаешь без году неделя, и нет бы ответственно подойти к делу, а ты приносишь мне вот этот вот огрызок. Еще раз увижу такую халтуру прикажу кого-нибудь из гарнизона тебя выпороть, скотину.
После этих слов он взял катану и пренебрежительно швырнул ее под ноги юному мастеру. Молодой оружейник опешил, потерял дар речи, затем робко наклонился и ушел вглубь кузницы. Работники только посмеявшись с визгливых истерик человека за столом вновь вернулись к делу. Но спустя минуту молодой мастер вновь подошел к столу местного оценщика, правда теперь рядом с ним стоял огромный человек, с волосатыми широкими ручищами, больше напоминающими два несгибаемо прочных инструмента, которыми как мне кажется можно и корабельную цепь порвать, лицо обильно покрытое копотью, светившее двумя холодными глазами, не выдавало никаких эмоций. В руках этот великан держал ту самую брошенную на пол катану, громко и хладнокровно он произнес.
– Ты знаешь, кто это делал?
После его слов оценщик сильно вжался в свой стул, его короткие ноги сильно задрожали, пытаясь как то это скрыть, он крепко придавил их крохотными ручонками.
– Я повторяю, ты знаешь чья это работа сукин сын? … – Все также хладнокровно произнес великан.
Оценщик, трясущимся услужливым голосом произнес
– Нееет, если честно не ведаю, мне ее новичок ваш принес
– А я тебя скажу чья, этот клинок ковал еще господин Нодо, он оставил пару заготовок перед уходом, новичок только наносил гравировку, и как по мне справился блестяще, поверь мне. за эти два месяца тут не ковалось ничего подобного. Как ты там говорил, отхожие места этим клинком чистить, может мне его тебе поближе показать, давай давай посмотри повнимательней…– После этих слов он начал медленно вести острие в сторону лица старого оценщика и продолжал свой монолог.
– То что тебе эту висюльку нацепили, это еще ни о чем не говорит, я твою натуру гнилую насквозь вижу, для вида же бракуешь, до тебя не было столько брака скотина, вчера переплавлял идеальный клинок. Сидишь тут гнида, выдумал себе работу, что б от скуки не умереть. Еще раз увижу, или узнаю от кого-нибудь, о твоих выходках, глаза твои крысиные выдавлю, может со слепу, лучше проверять станешь.