– Куда вы его ведете? Что с ним будет?..– Сквозь сковавший тело страх, произнес я.
– Ааа, ты помешанный! Ай-да и его тоже, только под ногами путается… – Все так же холодно произнес вооруженный конвоир.
– Почему встали, что там у вас… – человек в желтом обернулся и увидев меня сказал.
– Дайте этому попрошайке монету, и пусть уходит, а будет мотаться мы и его повесим.
Мне бы сейчас потерять дар речи, и побежать куда глаза глядят, но какая то несвойственная мне глупость заставила меня говорить.
– Его нужно судить, он же живой, нельзя просто так, сразу повесить…– Чувствуя себя уже таким же приговоренным как Таро произнес я.
– Судить?… – Усмехнувшись говорил господин в хаори.
– Судить в этих краях, могу только я, обвинять и выносить приговор, моя работа, и то, что я трачу время на выслушивание твоей чуши, меня лишь раздражает. Знаешь что, не знаю кто-ты, но только потому что тебе хватило наглости и глупости указывать мне что делать, тебя я повешу следом. Выбирай причину, за распространение христианской ереси или за шпионаж? Это лишь формальность, но все должно быть гладко.
Только теперь, я понял какую ошибку совершил, почему я не убежал, зачем говорил, когда стоило промолчать. Только я понял масштаб ситуации, меня еле сдерживающего слезы, уже вели, куда-то по дороге, вместе с Таро, под проливным дождем.
– Ты смотри, помалкивай, говорун, не зли господина, а то и до эшафота не дойдешь, прямо тут ляжешь, собакам на корм пойдешь, хоть какая-то польза будет… – Говорил идущий позади меня конвоир.
– Да уж, не тот собутыльник тебе сегодня попался…– C легкой улыбкой, смотря в пол произнес Таро, и тут же получил удар по ребрам, который судя по отсутствию реакции он едва ли почувствовал.
Мне нечего было ему ответить, пока мы шли я вспоминал храм, вспоминал знакомые лица, тишину. Мне представлялось грустное лицо Иори, и господина Ясуо, которые верно даже и не узнают как я умер, кто им расскажет, меня просто повесят как убийцу, как вора, просто так, по щелчку пальца. Чем дальше мы продвигались, тем тяжелее было сдерживать подступающие к моим глазам слезы. Прокручивая в памяти то немногое, что там теплилось, я с особой злобой и презрением вспоминал лицо того злосчастного посыльного, навестившего наш храм с этой проклятой грамотой. Даже по отношению к Таро, я сейчас испытывал ненависть, хотя он ее совсем не заслужил, я его ненавидел, просто за то, что он есть, за то, что не попадись он мне, или встреться мы позже, этого бы не случилось Жадно пролистывал страницы, с текстом моих последних дней и часов, вот не приди я сегодня в «Зеленую бабочку», скитайся я дольше по полям и лесам, да что угодно, это что угодно, любое событие, хотя бы на день отсрочившее мой приход в Одай, стало бы спасением, путевкой в жизнь. Почему то начал истошно выдумать лица своих родителей, которых я никогда не видел, и утешал себя, что возможно уже после смерти я смогу их увидеть и они будут непременно такими, какими я их сейчас выдумал, и улыбающимися, хорошо будет, если они мне обрадуются.