Нобуюки переставал говорить, только чтобы жадно проглотить очередной стакан сакэ. У всех людей происходит момент, когда мыслей и переживаний в голове и на душе собирается слишком много, и они висят как то ведро в колодце, за тем лишь исключением, что у того не было дна, оно не наполняется. Человеку только и остается, когда вся эта кипящая густая масса начинает с болью переливается через края обжигая стенки, выплеснуть это ведро, сбросить груз в общий глубокий желоб наполненный всеми вылитыми за жизнь страданиями. На какое то время становится лучше. Этим он сейчас и занимался, по его выражению лица видно, что его не так уж и сильно интересует мой ответ и моя реакция.
– Зачем вы вообще нужны монахи? Мост между мирами, как же. Вот если бы вы и правда были бы хоть на что то способны. Можешь вылечить мою жену, вернуть ей мать, а мне отца и брата, попроси богов своих. Сидишь, молчишь, ты вообще ничего не можешь, как и боги твои, не могут или не хотят. Да и я ничего не могу. …– Говорил он, вытрясая последние капли напитка из пустой бутылки.
– Конечно, мы все бесполезны, наш удел, отжить эту жизнь, прожить как можем. Научиться ремеслу, любить и ненавидеть, всецело поддаваться или самоотверженно бороться с данными нам желаниями. Вокруг нет ни капли смысла, все начинается и заканчивается, есть только две незыблемые вещи – рождение и смерть, то, что находится в промежутке живет по принципу заполнения внутренней пустоты, все, что человек может и хочет он по мере возможностей привязывает к себе. Может быть боги на самом деле, алчны и порочны, но я искренне верю в бесконечность человеческой души, верю в то, что этот мир далеко не последний, будут и другие жизни, страны и другие чувства. Без этой веры по-настоящему страшно, все ограничивается только тем, что есть вокруг, жалким обрывком времени, что у нас есть, и другого не будет. Отсюда и все человеческие разочарования и боль, не знаю удавалось ли кому-нибудь жить не фокусируясь лишь на одной жизни, даже с этой верой, мне самому не становится легче. От желания получить все и сразу, здесь и сейчас, так тяжело отказаться. Была бы у нас, ныне живущих возможность черпать блага другого мира, небесных садов, где все цветет, зная, что в следующей жизни мы переродимся в нем, как думаешь, как быстро бы рай превратился в пустырь.