А однажды посреди этого круговорота событий произошло нечто особенное и важное – товарищ по училищу, Славик его звали, позвал меня играть в эстрадный ансамбль, репетировавший при клубе одного из городских предприятий.
– Ты же в оркестре контрабасишь? Приходи к нам на «Металлист», дадим тебе там басуху, она точно так же строится, как и твоя подружка, только струн побольше, будешь со мной лабать, нам как раз басист нужен, – со значением сказал он мне как-то раз при встрече в коридоре музучилища. – Хочешь?
– А что, можно? – заинтересовался я. – Конечно, хочу!..
Я тогда в самом деле играл в училищном народном оркестре на контрабасе, только не на скрипичном, из которого звук извлекается поперечными движениями большущего смычка – «пилить шифонер», так называлось тогда это у наших контрабасистов – а на балалайке-контрабас, огромных размеров треугольном инструменте с длинным грифом и тремя толстенными струнами, которые приводятся в движение большим медиатором из многослойной жёсткой кожи. Играют на нём, стоя, воткнув в пол острый железный штырь, торчащий из нижнего угла корпуса. Славик сам в этом же оркестре играл на басовой балалайке, та была размерами поменьше моего инструмента, а в вокально-инструментальном ансамбле завода «Металлист» – на электрооргане, пройдя уже, как видно, иерархическую стадию басиста и освободив эту вакансию для меня.
Вот так случилось, что полвека назад я первый раз в жизни взял в руки бас-гитару, подключил её к усилителю и заиграл в ансамбле с барабанщиком, двумя гитаристами и клавишником. Разношёрстная и ветхая аппаратура совершенно восхитительно хрипела, скрипела, свистела, усилители невыразимо сладко били током, барабаны упоительно громыхали и дребезжали, а разговоры про фирменные электрогитары и больших гитаристов были такими взрослыми и значимыми… Мне всё это настолько понравилось, что сразу отошли на второй план занятия в училище, а мысли о консерватории и вовсе на третий.
Композиция Карлоса Сантáны «Oye Como Va», которую мы там разучивали, стала первым шаром, который мне довелось покатить в мире эстрадной музыки. Теперь-то я знаю, как это музыкальное произведение называется на самом деле и как оно правильно звучит, а тогда мы так и не доделали нашу «Сантану» до конца, никто из нас ни разу не слышали её в оригинале, да и инструментом не владел так, как следовало бы – всё игралось с рук руководителя и вместе с ним, а он, помнится, сам плавал в материале.