Потягивая чай, Айона разглядывала пассажиров, вошедших на станции Нью-Малден. Среди них был и Санджей, героический медбрат, который на прошлой неделе спас жизнь одному неблагодарному придурку-женоненавистнику. Парень сел напротив Айоны. Они кивнули друг другу и смущенно улыбнулись.
Айона ощущала растерянность, не зная, чтó в данном случае является правильным с точки зрения норм этикета. Ее недавний «обмен любезностями» с Пирсом служил впечатляющим примером пагубности каких-либо попыток общения с незнакомыми людьми в поезде. Потому-то и существовали неписаные правила. Но Санджей был не совсем незнакомым. Их объединял трагический момент, когда оба, вопреки желанию, оказались причастными к спасению человеческой жизни. И стоит ли после этого ориентироваться на какие-то там правила хорошего тона? Боже, как трудно порой быть англичанкой.
Айона смотрела в окно на проносящиеся мимо дома с террасами и садиками на заднем дворе. Кое-где вместо садика были детские качели, прудики, натянутые бельевые веревки и теплицы. И все это подсказывало, какая семья живет в том или ином доме. Уж лучше любоваться на сохнущее белье, чем встречаться глазами с тем же Санджеем, что лишь усугубило бы ее дилемму.
Поезд замедлил ход, а затем и вовсе остановился.
Потекли минуты. Состав и не думал трогаться с места. Айона и остальные пассажиры испытывали все большее беспокойство. В тишине вагона слышались вздохи и даже стоны, постукивание пальцев по виртуальным клавиатурам мобильников и шарканье ног. Наконец из динамиков послышался металлический раздражающе бодрый голос:
– Приносим вам свои извинения за вынужденную остановку, вызванную неполадками с сигнализацией в районе Воксхолла. Надеемся, что вскоре их устранят и мы продолжим путь!
– Боже, как железнодорожное начальство беспокоится о нас, сидя в своих кабинетах, – прошептала Айона, обращаясь к Лулу и желая, чтобы так оно и было.
Интересно, а если они проторчат здесь все утро, кто-нибудь это заметит? Лулу круглыми глазами шоколадного цвета посмотрела на хозяйку и лизнула ее в нос.
Айона повернулась к Санджею. Тот барабанил пальцами по столику. Челюсти парня были настолько плотно сжаты, что вблизи уха дергалась жилка. Дышал он часто и неглубоко. Это никуда не годилось. Все-таки надо с ним заговорить.
– Санджей, вы хорошо себя чувствуете? – спросила она тем же тоном, каким обычно успокаивала Лулу, когда в парке ее девочку облаивала какая-нибудь менее вежливая собака.