Фиванцы постановили изгнать из своей крепости Кадмея македонский гарнизон. Они были согласны признать Филиппа вождем объединенных войск. Но Александра признавать вождем они не хотят.
Амбракийцы[41] македонский гарнизон уже изгнали. Этоляне[42], заверявшие Филиппа в своей дружбе, взялись за оружие. Аргос, элейцы[43], аркадяне больше не считаются ни с военной силой Македонии, ни с договорами о союзе с ней. А Спарта никогда ни с кем не считалась и никому не подчинялась… Союз, организованный Филиппом, распадался.
В Афинах первым о смерти Филиппа узнал Демосфен.
Демосфен неделю назад похоронил свою единственную дочь. С омраченным лицом, осунувшийся, он в последнее время редко показывался на улицах. И лишь в том случае, когда государственные дела требовали неотложного присутствия Демосфена, его сутулая фигура появлялась в совете.
На седьмой день траура, вечером, в его дом постучался тайный гонец Харидема, военачальника наемных войск. Харидем стоял у границ Фракии, и вести о событиях в Македонии дошли до него очень скоро. Харидем, своевольный, разнузданный человек, ненавидел македонского царя – он не забывал, что Филипп когда-то отнял царство у его зятя, фракийского царя Керсоблепта.
Демосфен удивился, услышав, что гонца прислал Харидем. Что нового может сообщить ему этот человек?
Гонец сразил его оглушающей вестью:
– Филипп убит!
Демосфен выпрямился. Он боялся поверить своим ушам.
– Повтори!
– Филипп убит. В Эгах.
– Расскажи подробно, – еле вымолвил Демосфен, чуть не задохнувшись от радости.
Он усадил гонца Харидема, сам сел напротив и внимательно, жадно выслушал рассказ о том, как убили ненавистного ему македонского царя.
На другой день афиняне с удивлением смотрели на Демосфена. Он шел по улицам в торжественной белой одежде, с венком на голове – так одеваются лишь в дни больших народных празднеств.
Демосфен шел в совет.
Афинские правители, заседавшие в совете, не сразу поняли, о чем говорит Демосфен и что означает его праздничная одежда.
Демосфен начал с того, что поздравил афинян и всех эллинов с радостной вестью. Потом в таинственных, похожих на пророчество выражениях сообщил о смерти своего исконного врага, которого он считал таким же исконным врагом всей Эллады. И когда афиняне наконец поняли, о ком говорит Демосфен, когда им стало ясно, что Филиппа, наложившего на Элладу свою тяжелую руку, уже нет в живых, в совете началось ликование.