– Диоген, не могу ли я что-нибудь сделать для тебя? – помолчав, спросил Александр.
– Можешь, – ответил Диоген. – Посторонись немного и не заслоняй мне солнце.
Александр засмеялся и отошел.
– Клянусь Зевсом, – сказал он, – если бы я не был Александром, я желал бы быть Диогеном!
Кончились совещания. Кончились праздники. Теперь можно было вернуться домой и готовиться к походу в Азию. Все свершилось так, как хотел Александр.
Снова препятствия
Нет, не кончились заботы и неприятности.
Едва он вступил во дворец, едва успел, сбросив плащ, согреть руки у пылающего очага, как Олимпиада прислала за ним, требуя, чтобы он пришел немедленно. Александр и сам пришел бы узнать, как она живет и здорова ли. Он только сначала хотел вымыться после дороги.
Но мать требовала его сейчас.
Он вошел в гинекей с неясным предчувствием какой-то беды. Что-то случилось…
– Александр! – Мать встретила его объятиями, глаза у нее светились от счастья, что сын ее благополучно вернулся, что он у нее такой умный, такой талантливый и такой красивый! Все сделал: успокоил Фессалию, примирился с Элладой и взял в свои руки гегемонию! Он ее опора, ее защита!
Александр глядел на нее ласково, с улыбкой. Он глядел на нее, как смотрит сильный на слабого, – с нежностью и жалостью. Конечно, он ее защита. Александр знал, что у матери много врагов, что многие ее тайно ненавидят… Что поделать, его мать излишне жестока. Но она его мать и самый близкий, родной ему человек. Ей одной он может довериться до конца. А кому еще так поверишь, если даже отец, его родной отец, изменил ему!
– Так что же случилось?
– Я не хотела, чтобы ты узнал это от других, Александр.
– Что случилось?
– Клеопатра умерла.
– Что?
– Она умерла.
Александр заглянул в черные глаза Олимпиады, в которых горел глубокий зловещий огонь.
– Ты убила ее?
– Она повесилась.
Александр гневно нахмурился. На лице и на груди у него выступили красные пятна.
– Ты заставила?
Олимпиада гордо подняла голову:
– Да, я.
– Зачем? – закричал Александр. – Зачем еще эта ненужная кровь? Кому была опасна эта женщина?
– А ты думал, что я могу простить этой рыжей кошке все, что пережила из-за нее? Я не трогала ее. Я просто велела ей удавиться на ее собственном поясе.
Александр резко повернулся и вышел из покоев Олимпиады.
Антипатр, который оставался правителем Македонии на время отсутствия Александра, тоже не обрадовал: