Я не услышала шагов Элы, слишком тихо она ступала, но уловила ее запах – жасмина и дыма – в прохладном дуновении пустыни. Она остановилась за моим плечом. А когда заговорила, голос словно окружил меня.
– Казалось бы, пора уже и привыкнуть, – негромко сказала она.
Ее слова были согреты непонятной мне улыбкой.
– К чему привыкнуть?
– К собственной тупости.
– Не понимаю, – покачала я головой, не оборачиваясь.
– Понимаешь. Отлично понимаешь, по крайней мере в том, что касается твоего любопытного… затруднения. Я его не предвидела. – Эла хихикнула. – Каждому застит глаза собственный опыт, а я всегда легко влюблялась.
Я протяжно, неровно выдохнула, все еще глядя в бездну. Мне почему-то делалось спокойнее при виде ее, в шаге от падения. Словно я воочию узрела миллионоперстую длань терпеливого, ожидающего меня бога.
– Как это вышло, – спросила я то ли у вставшей рядом Элы, то ли у самой себя, – что за столько лет я… я не…
– Никого не полюбила?
Я онемело кивнула.
– Может, ты разборчивее меня. Поверь мне, Пирр, в притязательности нет ничего дурного. Я как-то влюбилась в крестьянина из предместий Чуболо. От него всегда несло брюквой, а пальцы у него были короткие и шершавые, как хрустящие колбаски. И я не слыхала, чтобы он связал больше пяти слов подряд.
Я повернулась к ней и попробовала представить эту стройную, легкую, смертоносную женщину рядом с пропахшим брюквой огородником. Все равно что вообразить золотистую львицу бок о бок со щетинистым старым боровом.
– Почему? – спросила я.
– Да уж, вопрос так вопрос, – снова усмехнулась Эла. – Эйра богиня, а значит, кто бы что ни говорил, она тиран. Передо мной владычица любви не объяснялась.
– Но должно же быть что-то…
– Наверное. Может, дело в том, как он ворочал тот камень.
Я недоуменно покачала головой.
– Я стояла на дороге… – Ее слова зазвучали в ритме воспоминания. – А он расчищал поле. Там был один камень – весом, должно быть, в десять раз больше его, а может, и в двадцать, не знаю, я никогда не училась расчищать полей. Словом, громадный, такой не сдвинешь. Так мне казалось. Он возился с ним целый день, подкапывал своими толстыми пальцами, подкладывал лаги, чтобы перевернуть, сдвигал каждый раз на самую малость. Я впервые видела такой медленный, такой кропотливый труд и говорила себе: «Может, внешне он и не особо хорош, но с мужчиной, способным сдвинуть такую глыбу, стоит познакомиться». Мне захотелось узнать, на что способно такое медлительное, неуклонное, несокрушимое терпение. Мне захотелось стать этим камнем.