#Некнига. Сборник №4. Лирика - страница 13

Писать мне, Маруся, очень неудобно и темно, а потому прости за возможные ошибки. Мои шесть классов образования так и не добавили мне грамотности. Но и молчать не могу – и время скоротаю, и тебе весточку о себе оставлю. Скучно мне тут, а выйду, так тут же и подстрелят.

Знаю, что мог бы выскочить внезапно, подбить хоть парочку врагов, но страшно почему-то, будто по правде всё. И сердце стучит, словно сосед дядя Митя по утрам в воскресенье. И руки дрожат, как с похмелья у Серёги из соседнего подъезда. Тяжко мне, Маруся. Гибель моя близко.

Если ты читаешь это письмо, то я…»

– Тра-та-та-та-та! – раздался задорный крик над ухом парня. – Петька, ты убит!

Чумазый рыжий паренёк закинул на плечо вырезанный из фанеры автомат.

– Петька – последний, – кивнул его товарищ и опустил палку с сучком, похожим на спусковой крючок пистолета.

Петька громко взвыл и упал на землю, манерно раскинув руки:

– В спину! Мерзавцы! Подлецы! – он протянул обидчикам правую руку с запиской, старательно изображая дрожь. – Передайте это Машке Синичкиной, скажите, что я её любил.

Пятеро пацанов в ответ лишь звонко рассмеялись:

– Ну что, завтра снова двор на двор сыграем? Или ты правда помирать собрался?

– Не, давайте завтра лучше в казаки-разбойники? – «убитые» друзья Петьки подошли к боевой компании. – Только без девчонок, они скучные.

Ребята согласно закивали.

«Петя! Ужинать!» – по двору разнёсся знакомый женский голос.

Паренёк спешно поднялся, отряхивая штаны, и незаметно убрал записку в карман:

– Завтра на том же месте! И это… Рыжий, мел не забудь!

Художник – Аделина Ламб

Ярослав Селюкин

Под грохот канонад ночных и свист шальных снарядов, под крики боли на берегах кровавых рек я с поля брани вам посылаю свой привет.

Привет, Марьянка, отдушина моя! Знаю, ждёшь меня ты с фронта, пишу тебе, чтобы известить о том, что жив, здоров и жажду боя. Пишу письмо тебе я в середине декабря, но поскольку идти оно будет долго, то поздравляю вас всех с новым тысяча девятьсот сорок третьим годом. Ты просила меня рассказать о том, как я тут совершаю подвиги, но о себе писать не буду, напишу лучше о других, тут человек, любой – уже ходячий подвиг. В этом письме расскажу о себе, о командире нашем и о рейсах.

Начнём с ночлежки. Живём мы в старой станционной котельной. Ночами тут очень холодно, поэтому спим плотно сдвинувшись. Командир тоже спит с нами, хотя ему предлагали остановиться в доме у кого-нибудь. Но Авдохин – фамилия у него такая, – лишь отнекивался и говорил, что останется со своими.