Марго еще какое-то время пыталась меня выслушать, помочь советом и побыть жилеткой для слез, но потом отошла ответить на телефонный звонок, и на смену пришел ее самовлюбленный братец.
Сперва он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и глядел на меня, как мажор с пустым кошельком на сочный бургер.
– Мне кажется, третья перебор, – наконец-то, сказал он и отобрал бутылку. Урод.
– Да вы что все такие противные? Когда из ребра Адама бог создал Еву, он мозг ему задел, что ли? – икнув, обиженно воскликнула я и попыталась забрать свое винишко обратно. Мы с ним почти породнились.
– Тата, отоспись! Из-за твоего праздника жизни придется поездку отложить до завтра. И учти, никто не понесет тебя похмельную на руках до авто, а уж держать волосы, когда ты будешь блевать дальше, чем видишь, подавно.
– Больно надо! – ответила безразлично. – Я бы на твои ручки и не попросилась. Вот скажи, Сеня… Сева… Сава… дьявол, точно, Сема! – Плюхнувшись на диван, приземлилась на пустой пакет от сухариков. – Ответь мне, разве я плохо выгляжу? Смотри, попа и грудь на месте, – демонстративно пожамкала стратегические места. В комнате заметно стало тише. – Чего ему не хватало? А?
В ответ Семен пожал плечами.
– Мы были друг у друга первыми, границы стерты, оба экспериментировали с энтузиазмом. Да, сначала многого не знали и не умели. Но в наше время с интернетом это не проблема, – разошлась я не на шутку, допила остатки красного полусладкого и поставила бокал на стеклянную столешницу. – И ведь всегда была с ним откровенной, да и он не отставал: «Не хочешь сверху, давай на колени, буду сзади», – коряво спародировала голос бывшего парня. – И ведь вставала! Ну или: «Натирает? Давай, где детский крем с лисичкой?» – Нащупав пустую упаковку от сухариков, достала ее и бросила на стол рядом с бокалом. – И ведь не останавливались. Хочешь новых ощущений? Да пожалуйста! Только кузнечика сначала помой! Да, сперва не получалось, могла случайно прикусить. Но ощущения-то острые, как и просил! Зато потом научилась! – Обида была настолько сильной, что я не понимала, что говорю и кому. – Знаешь, как больно мне сейчас?! Я все для него делала! А он… Он изменил мне с алкашкой, у которой родня при бабле? – не отрываясь смотрела на Семена, пытаясь найти поддержку и сочувствие. – Забудь, откуда тебе знать, ты же мужику не делал интимный поцелуй. Иди! Давай! И вино забирай! – рассердилась я, поняв, что не найду поддержки. Сто процентов, Семен придерживается мужской солидарности.