Себя Иван представлял в светло-сером модном костюме, немного скучающим и уставшим от горячих поклонниц, никак не желающих отпустить его и все требующих и требующих автографы, фотографии и внимание знаменитого писателя.
Однако вдохновение могло не приходить месяцами. Тогда Иван метался по квартире, проклиная и обзывая себя, жизнь, людей и нелегкую судьбу, не пославшею ему ни одного реального убийства, ну или хотя бы банального бытового преступления. Вот тогда бы он размахнулся, раскрыл свой талант в полной мере, а так ему оставалось только надеяться и пить.
С раннего детства Иван знал о своей исключительности. Мать нанимала ему репетиторов, преподавателей иностранных языков, отправляла в разные кружки и студии. “Иван – необычайно талантливый мальчик. Его ждет большое будущее”, – твердила она родственникам и знакомым.
Иван окончил школу, поступил на факультет журналистики МГУ, не без помощи матери, но бросил на первом же курсе. Его таланту было тесно в душных стенах учебного заведения. Он жаждал свободы, чуждой привычных рамок и ограничений.
Расставшись с классическим образованием, Иван потребовал у матери отдельной квартиры, чтобы его талант мог раскрыться, а сам он ни от кого не зависел. И получил согласие, что стало для него неожиданностью и даже уязвило: “Неужели мама меня больше не любит?!”.
Анастасия Павловна продолжала любить и верить в исключительность сына, но в ее жизни появился мужчина, и теперь ей самой требовалась автономия. Вскоре она вышла замуж, и проблемы Ивана отошли на второй план.
Двумя месяцами раньше.
Анастасия Павловна своим ключом открыла квартиру сына. Не разуваясь и не включая свет в прихожей, сразу прошла на кухню. Бросила взгляд на ряд бутылок в углу, заглянула в пустой холодильник, подхватив двумя пальцами засохшие остатки колбасы, одним точным движением отправила их в мусорное ведро. “Назар, вынеси мусор и проветри тут. Воняет, – обратилась она к мужу, идущему вслед за ней, – А я пойду вправлю мозги моему оболтусу”.
В комнате висел густой запах перегара, из-за плотных засаленных штор пробивался слабый дневной свет. На диване среди грязного постельного белья, подоткнув одну ладонь под голову, а вторую сладко посасывая, спал прямо в одежде почти взрослый мужчина. Ее единственный сын, источник радости, но все больше тревоги и разочарования.