Купол снабжал почти весь Прагмеран всевозможными продуктами, тканями, кожей, сырьем: другими словами, он гарантировал самодостаточность планеты. Именно благодаря ему когда-то мелкая колония Земли сумела добиться независимости и превратиться в настоящего экономического гиганта, в новый самостоятельный мир. Эту прекрасную историю Мэтт много раз слышал от назойливого гида, что таскался по ярусам с группой туристов два раза в день по субботам.
– Доброе утро, мистер Маррет, – услышал Мэтт, едва переступив порог холла. Мей, симпатичная администратор, неизменно встречала его за стойкой регистрации.
– Доброе, – как обычно ответил он и поспешил к лифтам. Кабина, к счастью, пришла пустой, и Мэтт занял самые удобные центральные «стопы». В лифт помещалось всего девять человек, и для каждого на полу было обозначено место, чтобы все находились на комфортном расстоянии друг от друга. Центральное место казалось Мэтту наиболее удобным – так ему не приходилось обходить других пассажиров при выходе.
– Третий ярус, тропический блок, – раздался приятный женский голос из лифтового динамика. Двери открылись, и на Мэтта хлынула теплая и влажная духота. Каждый раз, проезжая эти ярусы, он думал о том, что никогда не смог бы работать в этом кошмарном климате, да еще и в обществе растений. Увлечение своих коллег цветами, фруктами и экзотическими овощами, типа тыквы, он не разделял.
Через секунду после удара вязкого воздуха перед ним возник крупный мужчина в белом пластиковом халате. Над его нагрудным карманом яркой точкой горел маленький зеленый лист. Этих сотрудников Купола Мэтт так и называл – «халаты».
– Мистер Маррет, – пробасил мужчина и занял «стопы» у дальней стенки лифта.
Голос еще несколько раз называл ярусы, пассажиры входили и выходили, а Мэтт стоял, радуясь тактически правильно занятому месту.
– Двадцать третий ярус, блоки коневодства и управления сельским хозяйством.
К тому моменту Мэтт остался в лифте один и не стал сдерживать довольную ухмылку при виде своего яруса. Здесь были идеально-белые стены, яркий свет, струящийся с высокого потолка, имитировал естественное дневное освещение, а стойла и загоны были выстланы чистейшей соломой (производили ее шестнадцатью ярусами ниже). Но главной гордостью Мэтта была огромная платформа, покрытая настоящей травой, что вращалась в самом центре яруса. По ней, не сдвигаясь с места, несся племенной табун высококлассных лошадей. Рядом с платформой группа людей в белых халатах внимательно отслеживала что-то на мониторах.