Ведь по большему счету человек является пленником мыслей. А его первородное животное состояние, сохраняющееся в форме инстинкта, выражающегося в эмоции – порой заставляет человека скрываться с глаз разума. Собственного разума. И мысли, – приманка для животного, того самого быка, живущего в нас – заставляют нас блуждать по диким тропам. Тогда как истинная человеческая свобода, заключенная в разуме – спит в темнице… И как странно устроен человек. Когда ему говоришь о том, что он свободен, показывая противоположную сторону не свободы, человек тут же начинает соотносить себя с негативной стороной сказанного. И пока не найдет доказательств обратного, не успокоится, и будет искоренять в себе несвободу, сам ее же и порождая своей же мыслью. Пока человек верит, что он находится во власти чего-то, что его умаляет – он умаляет сам себя.
Значит, Сонни нашла выход к тому языку, на котором я могу ее понимать. Но уже много дней я ее не видела. Я вообще никого не видела. Правда, почему-то у меня не было мучений по теме, зачем я здесь оказалась. Кто меня сюда закинул. И что меня ждет дальше. Но это не было состояние тупости. Нет. Голова моя была ясна. И ее занимало воспоминание о встречах с Сонни. Или же это было погружение в нечто, когда я пребывала в красочных, можно сказать сказочных мирах, но сразу же за границей этого состояние – память стирала все, оставляя только состояние некой радости. После этого мне всегда очень хотелось рисовать. Но не у кого было попросить бумагу, и что-то, чем можно рисовать. Мне казалось, что я могу писать, но слов не было, так как не было ясных образов, они все стирались. И если ощущение можно было передать цветом. То со словами у меня бы наверное не вышло. Тревога, вызванная книгой, как-то успокоилась. От меня ничего не требовали. Ничего не просили. И если я ни кому не приношу дискомфорт, то мне тоже было не о чем беспокоиться.
Как я уже сказала, я порой погружалась в воспоминания встреч с Сонни. Она была красива. Я бы сказала, что она была безупречна, и именно это преподносила в первую очередь, как единственно важное в ее жизни. Она была безупречно создана, у нее была строгая осанка и удивительная пластика. Она не ходила, она перемещалась в пространстве. И все, чем она себя создавала – было безупречно. Одежда, волосы, выражение лица. У нее все было на своем месте, и в какой точке пространства она бы не находилась – она была на своем месте. И это чувствовалось. Не вызывая чувство собственного недостатка, потому что заставляло забыть о себе. И единственно, что оказалось за гранью этого безупречного сценария – было пересечение наших взглядов в момент первой встречи. Потому что меня в принципе не было, была энергия, которая столкнулась с ее энергией. А этот процесс недоступен человеческому осознанию, каким бы развитым он не был.