Вы ли, любезные гости, к Смерти терпимы? Нет, ваш страх – страх скучный. Вы – вечные гости. На пальцах у вас жир, стеарин или воск. Вы только держите свечку. Будьте рядом.
Возмущайтесь, восхищайтесь, но, прошу – молча. Плач ваш расплескает смех, горе ваше вселит надежду. На этом и живем, этим и тешимся. Ничего не будет. И у вас тоже – ничего не будет. Смотрите и помните.
Помните, как страх, наш страх, такой близкий и задорный, раскачивает детские кроватки! Помните, как в сотни раз соблазнительнее женщины, застывшие в оконных рамах! Все еще скучно?
Смотрите же, как вслед за Болью, иначе слишком пресно, рождается Любовь. Как это светлое чувство, этот милый зверек, слизывает выступившую кровь!
Ах, как он голоден, как похож на меня.
Я – Любовь, я – Весна! Я вязну в мартовской распутице, меня прибивают иглами к апрельскому солнцу, я сгораю на первых майских пожарах и восстаю из пепла к концу первой недели июня. Откуда это безумие? Откуда эти черные краски? Мои следы не пахнут серой, но полнолуние нарушает мой сон.
А Умный Шаман знай себе – колдует. Смотрите, любезные гости, но потом забудьте дорогу в его логово. Никто не может видеть Торча, но Торч видит всех. Прочь. Иначе придёт он за вами, положит в пакетик и унесет.
Весел и заманчив путь Наш. Светлые праздники, невнятные мелодии, ласковые слова:
И сказал Повелитель Мух
Ну-ка опустись на мою ладонь,
Ешь, пей – не печалься,
Так бери, не проси напрасно.
Долго ли длится счастье?
Долго ли длится счастье…
Пока я сжимаю пальцы.
…Дым, дым и еще раз дым! Легкие тени, тихие шорохи. Крадется Ужасная Белка. Разводит руками Умный Шаман…
…Солнце упрямо цеплялось за горизонт…
– Черта Лысого! – думала Маня Мертвецкая, зло хихикая, наблюдая эти бесплодные попытки. Они стояли на берегу реки, Маня и Зина Нулевич-Чудесная. Предвкушение похода к Врагу, вкуса чистой Живой Крови, ярости атаки – все поднимало в душе их бурю восторга. Кожа бледнела, зубки почесывались, тело теряло вес. Радостное Счастье играло на Счастливой Трубе.
Солнцу же явно было нехорошо. Оно злилось, пыхтело и краснело. Ему не хотелось терять небо. Черта лысого!
Тонкие изящные пальцы Мани Мертвецкой держали мешок с Новой Травой. Где-то уже остыл труп Потапа Плинтусова.
– Маничка! Мешка будет много! – это Зина озабоченно подала голос.