Вот завела дороженька кривая! —
И как я не вписался в поворот?
Куда иду в потемках сам не знаю,
Вперед и влево, коли Навител не врет.
Открылись двери как врата Сезама,
И свет упал в шикарный будуар.
В роскошном ложе возлежала дама,
И я на миг дар речи потерял.
Пыхтел кальян ведерным самоваром,
Пылали щеки как пурпурный мак.
Она навстречу мне чуть-чуть привстала,
Я силуэт ее узрел сквозь полумрак.
Вдоль стен как статуи стояли янычары,
Играли отблески на лезвиях клинков.
Я не посмел тогда сказать сначала,
Что я с прекрасной дамой не знаком.
Она сказала: «Что же вы, войдите!»
И в спину мне уперся арбалет.
А я в ответ чуть слышно: «Извините!»
Я не рискнул ответить даме: «Нет!»
А в будуар внесли вино и фрукты,
Плов, дичь, шербет с инжиром, пахлаву.
Кружило голову. Невольно вскрикнул: «Ух ты!»
Когда узрел наложниц наяву.
От танца живота свернулись мысли,
Как сквашенное на ночь молоко.
Еще бы они бедные не скисли,
Коль прелести совсем недалеко!
Стонали домры, плакали свирели,
От блюд и яств ломился достархан.
А мы пока друг друга лишь глазами ели
Но, чтоб запить, я пригубил вина стакан.
Тут незнакомка хлопнула в ладоши,
Все атрибуты скрылись в темноте.
Она сказала: «Что же вы, Алеша?!»
Но я тонул в невольной немоте…
Она еще: «Ну, что же вы хотите?
Любой каприз исполню я для вас…»
А я в ответ? «Меня за руль верните —
Слетел в кювет мой многотонный МАЗ!»
И растворились проблески сознанья,
Лишь плакала сирена за спиной…
А из тумана слышу с придыханьем:
«Шофер везучий… Кажется, живой!»
Вот завела дороженька кривая! —
И как я не вписался в поворот?
Куда несет меня в потемках, сам не знаю!
Над головой сирена что-то мне поет…