Вдруг из дома лихо и шумно выскочила Катеринка с какой-то небольшой корзинкой в руках. В корзинке, как оказалось, были вышивки и нитки с иголками.
– Барыня, милая, не скучно тебе? Я вот решила, ну меня Марьюшка послала к тебе с рукоделием, скуку праздную разгонять. Я вот ваш незаконченный рушник взяла да накидку аналойную. Вдруг ручками захотите во славу Божию. Аня не поняла, что такое аналойная, поэтому взяла рушник, посмотрев на него, она очень удивилась, что красоту такую, да еще и гладью, сама вышивала. Но только она решила начать вышивать, переживая, что не помнит, как руки, будто лучше ее знали, что и за чем делается и куда втыкается иголка, и как лучше стежок положить, и как без узелка шить. Удивленная сама себе, Аня с таким удовольствием стала вышивать, что почти не слышала, о чем рассуждала, сидящая рядом Катерина. Вышивала она какой-то интересный орнамент с розами, в приятных пастельных тонах. Розы обвивали деревянную решеточку, распускали свои розовые бутоны в разные стороны и цвели, как живые.
– Барыня, как же у вас хорошо получается. Отец Феофан будет очень доволен. Он так любит вашими рушниками иконы в алтаре украшать. Так и будет в этот раз, вот увидите, милая, так и будет.
Все остальное время за вышивкой они провели в молчании, Катеринина очень редко шептала на вздохе, что-то похожее на молитву. А Анна все думала о храме, о том, что она ничего не знает о церковной жизни. В храм она никогда не ходила, хотя ее всегда туда тянуло.
Незаметно за трудом рукодельным прошло около трех часов, и Катерину позвали помогать на кухне готовить к ужину приборы. Катя убежала и Аня, потянувшись, решила пройтись по двору, так не хотелось ей в дом. Спустившись с крыльца и пройдя метров пятьдесят по насыпанной дорожке, глядя на веселящихся босых детей, Ане тоже захотелось разуться и почувствовать мягкость дворовой травы ногами. Разулась, и пустилась по этой траве, а ножки…
– Ай!, – Не привыкли к таким испытаниям. Заохав, она замедлилась в своих движениях и на цыпочках, стала пробираться обратно к тропинке, где оставила свои туфельки. Женщины, которые чистили дорожки, умилительно засмеялись и, так искренно жалеючи Аню, воскликнули:
– Барыня, солнышко вы наше, зачем же вы так себя?
На что Анна не знала, что ответить и, только улыбнувшись, пожала плечами. Подойдя к ним из любопытства, она увидела, что они очищают дорожки от застывших каплей воска.