– Тогда… что?
Помню, что обидно стало. Я ведь… хотела лечить. И ради этого тренировалась. Чтобы справиться, чтобы… спасти, пусть не маму, но кого-то.
– Не так-то и много. Сельское хозяйство, – она посмотрела на меня и поморщилось. – Впрочем, тут от тебя тоже особо пользы не будет. Силенок маловато. Сарай от крыс ты заговоришь, а вот на амбар не хватит… пара коровенок? Но в колхозах сотни голов, да и опять же, большею частью ветеринары со скотиной справляются.
Она вздохнула.
– В участковые иди.
– Это как?
– Обыкновенно. Вон, выделят тебе кабинет где-нибудь в опорном пункте. Будешь сидеть, людей принимать. Там… кому квартиру почистить, кому порчу снять. И далее по списку. Обходы территории. Замеры энергии. Ничего сложного, хотя да, работа нудноватая. Но зарплата неплохая. Жилье положено служебное. Премии. Со временем и выслуга пойдет. Надбавки за вредность… в общем, для тебя – вариант идеальный.
Ольга Валерьевна поглядела с… сочувствием?
– Ты умная девочка. И что куда важнее, старательная. Просто помни, что в этой жизни тебе надеяться не на кого…
Права она была.
Как же права…
А я, как уехала, даже письма не написала. Сперва потому что боязно было. Да и порядки в специнтернате были такие, что привыкала я к ним долго. Потом как-то и недосуг.
Но я училась.
Дар колобродил. Дар прорастал в меня, заставляя вспоминать, вытаскивая всю мою никчемушную жизнь день за днем.
…я училась.
Старалась. И дар слабый, но там, в специнтернате, все такие, или первое поколение, или второе, уже чуть посильнее, но еще не настолько, чтобы от учебы отказаться. Это только родовитые домашнего обучения держались.
Я же…
Я впервые начала понимать, насколько слаба.
– На от, – рот мне открывают силой и льют в горло горький травяной отвар. Я глотаю, чтобы не захлебнуться, ненадолго выбираясь в реальность или почти в реальность. – Что ж ты, девка-то так…
Афанасьев стягивает и юбку, и колготы.
И растирает ноги едкой мазью, вонь от которой заставляет меня морщиться и хныкать.
– Давай, давай, не отлынивай. Старайся. Ты тоже силу принять должна, а не только она тебя.
Он натягивает на ноги носки из толстой колючей шерсти. У меня таких не было. А на плечи падает одеяло.
– Ничего, авось, не помрешь…
Сомнения в его голосе вполне явные. Но я не собираюсь умирать. Я… живу.
И снова прошлое.