Гурам хватал Филиппа за джинсовку, разворачивая в другую сторону от себя, но сил не хватало. Киллер умело уворачивался, бросаясь снова и снова. Он продолжал бить новенького по лицу. Наконец тот упал, а Филипп двинул ботинком в живот.
– Хватит, – остановила вдруг Лия, – второй раз все равно не убьешь, оставь на потом.
– И то верно, – согласился Филипп и плюнул на Гурама сверху.
Парень уперся о стену и тихонько вытирался рукавом рубашки.
– Порвал, – всплакнул он, рассматривая рукав, – у меня же тут нет гардероба…
– А ты Боженьку попроси, ах да, Аллаха, вдруг прикатит, – смеялся Филлип.
– Странное дело, всевышний разный, вера тоже, а ад один на всех, – задумалась Лия.
– Говно тоже одно на всех, – подметил Филлип и тут снова вспышка света.
Стеганая чёрная куртка, драные белые кроссовки и поношенная темная майка появились теперь в коридоре. Рослый мужчина, коренастый и бритый наголо, будто знал, где и зачем оказался. Он тут же взял борозды правления в свои руки, не растерявшись ни на секунду.
– Че арбузы свои напрягли, разбежались, – скомандовал лысый и побрел вперед по коридору.
– Это кто? – встрепенулся Гурам.
– А ты его спроси, – шепнула Лия, настороженно озираясь.
– Да, не бойся, дважды не помрешь, – хохотал про себя Филипп.
– Будто вас он не волнует, – удивился побитый, еще плотнее прижавшись к стене.
– Судя по жаргону бывалый, думаю всю жизнь сидел…, – предположил Филипп.
– Ну то, что не молодой, это согласна, – продолжила Лия, – да и вид так себе, потасканный.
– Ну что бредовый, настал твой звездный час, – шутил Филипп, – нравится или нет, но покой теперь зависит от твоих способностей.
– Или от ее, – не думал сдаваться Гурам.
– Кстати да, – подхватил Филипп и перевел взгляд на девушку.
– Обхохочешься, да я ни слова с его жаргона не понимаю, как…
– А на кой черт вам говорить, – мужчины расхохотались, но тут вернулся лысый.
– Значит так, излагаю по-русски, четко и внятно, два раза повторять не стану, – басом заявил новенький, – если суть ясна, кивнули.
Парень с девушкой склонили головы, а третий стоял не шелохнувшись.
– Че, самый прыткий, кто такой, – лысый приблизился к Филиппу вплотную, уперевшись пузом и чуть подтолкнув.
– Да уж не слабее тебя, полагаю, еще и разговаривать умею, на человеческом. Книг много прочитал в карцере, по блату подносили.