Большинство призраков были такими же, как Ричи. Дениз звала их «нормальными». Но встречались и совсем ужасные варианты – банши или полтергейсты, ставшие в своей ярости почти бесконтрольными. С банши Дениз столкнулась по глупости, пожалев не того человека, а вот полтергейста однажды создала сама и, несмотря на произведенный им хаос, так до конца и не раскаялась в содеянном. В любом случае теперь о призраках она знала все. И мальчишка не был таким уж необычным, просто самым юным из встреченных ею. Но ведь возраст вполне мог оказаться не настоящим, значит, надо просто выяснить личность незваного гостя.
– Окей, Google, – доставая вторую бутылку из холодильника, провозгласила Дениз, – настало твое время.
Мальчишка ожидаемо сидел за компьютером. При появлении Дениз бросил осуждающий взгляд на эль, но легко освободил кресло по первому требованию. Сел рядом со столом, прижав к себе колени, на которые оперся подбородком, и черные пряди вновь закрыли глаза. Получилось трогательно, даже захотелось протянуть руку и взъерошить ему волосы, вызвав тем самым недовольство.
«Это старость в тебе говорит, – мысленно вздохнула Дениз. – Старость и одиночество».
Она даже не стала закрывать вкладку с YouTube, лишь остановила ролик с фруктовым названием «Cherry» и переключилась обратно на страницу диалога с Робином. Надеялась, что присланное им фото где-нибудь сохранилось, чтобы уже по нему задать поиск. Но фотографии, к сожалению, не было ни в переписке, ни во вложениях. Не оказалось ее и на странице Робина, и даже в ее группе под конкурсным постом. Просить прислать заново не позволяла гордость – пришлось бы брать свои слова обратно, признавая неправоту. Но Дениз не была тогда неправа! И вполне может обойтись без фотографии!
Схватив с полки планшет и подключив его к компьютеру, она скомандовала:
– Ну-ка, сядь нормально и убери волосы с лица.
– Зачем? – недовольно протянул мальчишка, но выпрямился и попытался убрать локоны за уши.
Милый ребенок… Да, по повадкам все-таки ребенок, смотрящий на нее снизу вверх так, словно она – его пьющая мать, за которую нестерпимо стыдно, но которую все еще любишь.
– Лицо попроще сделай, – одернула Дениз и принялась делать в планшете портретный набросок.
– То есть? – нахмурился мальчишка.
Она машинально открыла рот, чтобы пообещать ему появление морщин на лбу, но так и застыла, а в уголках глаз снова запульсировала ноющая боль. Он прав – вместо эля надо было закинуться обезболивающим и поесть. Кожа покрылась мурашками, словно желая напомнить про неудачу с душем и то, что алкоголь на самом деле не согревает.