– Зачем искушаюсь, Господи, – тихо простонал Алексей.
Но его стон утонул в грохоте и скрежете заводских станков и фабричных труб, валившихся под невидимым напором и превращающихся в кусочки резанной импортной бумаги с гипнотическим названием доллар.
– Не жалуйся, все идет по плану, – лязг и треск разрушений перекрыли его слабый голос.
Низкие тучи хмурого, раздосадованного неба старались упасть на землю спасительным огнем, пытаясь потушить огонь алчности и безрассудства, захлестнувший землю. Но им не удалось предотвратить событий, когда целые отрасли промышленности, бывшие достоянием всей страны, переходили в частные руки, и судьба многих была незавидной. Редким предприятиям удавалось выжить, потеряв статус народной собственности из-за рыночных условий, подкосивших все производства с высокой добавленной стоимостью. Двадцати семи, тридцати – летние воротилы, получив в собственность огромные производственные мощности, сочли более выгодным для себя порезать станки и другие средства производства на металлолом и распродать, чем заниматься делом. К тому времени энергия ветра перемен была окончательно обуздана враждебными силами, направившими свободные порывы общества в деструктивное русло, безоговорочно уничтожая неординарные личности, способные противостоять злу и направить поток в другую сторону. Уже давно погибли многие, среди них числились Петр Машеров и Владимир Высоцкий, Анна Кирьян и Виктор Цой, и множество других, и свежим красно-бурым пятном зиял кровавый октябрь девяносто третьего года.