Мыши мои проходили тест за тестом. С ними все было в порядке, за день до отправки команды тестировщиков на полигон я запустил фрагментацию препарата, чтобы сделать первым мышам уколы перед отъездом.
Одна ситуация, которая не выходила у меня из головы во время рабочей рутины – это обследование одного члена экипажа. Дарья №18.5.3.0 пришла ко мне в кабинет одной из последних. Невысокая брюнетка с зелеными глазами, она молчаливо проходила все процедуры. Четко отвечала на вопросы, идеально прошла тредмил-тест, а в тот момент, когда я слушал ее с помощью стетоскопа и случайно коснулся ладонью спины (надо сказать, ее кожа была очень приятной на ощупь), меня словно пробило электричеством, а она так резко дернулась, обернулась и посмотрела мне в глаза, будто я сделал ей больно.
Мы смотрели друг на друга секунд тридцать, прежде чем она взяла себя в руки и формальным тоном произнесла:
– Простите, доктор!
А потом снова отвернулась от меня и уставилась в стену.
Я до сих пор ощущал на кончиках пальцев электрические разряды и не мог избавиться от образа ее зеленых глаз, которые пристально смотрели на меня из-под длинных ресниц.
Вечером перед отъездом, когда мой препарат был готов, я взял десять мышей и сделал им уколы. После чего остался пару часов понаблюдать за ними – все ли будет в порядке с подопытными. Мыши ели, бегали по клеткам, пищали – то есть проявляли свою обычную активность.
Пока я ждал, изучал препарат: под микроскопом лекарство напоминало цепочку ДНК, которую скопировали 12 раз, переплели, а потом будто сделали ленту Мебиуса. Даже не подозревал, что гравитация Марса может дать такой эффект.
Пока я был в лаборатории, позвонил Бабуле. Она стала выглядеть немного лучше – вероятно, антибиотики, прописанные врачом, дали какой-то временный эффект.