Коко - страница 40

Шрифт
Интервал


4

– У нас не так много групи[30], как у музыкантов, – сказал Пулу Гарри Биверс, – но они сюда подтянулись. По сути, они женщины-матери, с неудержимой и малость извращенной тягой к развлечениям. Что, тяжелый? Уложи его на свой диван и спускайся к нам в бар.

– Я бы сейчас и сам поспал, – сказал Пул. Конор Линклейтер, сто шестьдесят фунтов мертвого груза, завещанные ему Тиной Пумо, едва стоял, привалившись к его плечу. От Биверса несло алкоголем.

– «Вьетнамские» групи не так просты, но со временем я разобрался в них. Они отталкиваются от идеи, что мы – солдаты и бойцы, но в какой-то мере более духовные, чем другие ветераны. Это раз. В них жива частичка социальных работников, и они желают продемонстрировать, что наша страна все же любит нас, – это два. И третье – они не знают, что мы там делали, и это их заводит, – глаза Биверса холодно блеснули. – Это их обитель. Они, не напрягаясь, в состоянии преодолеть тысячи миль только ради того, чтобы просто потусоваться в баре.

У Пула возникло неприятное ощущение, что Гарри Биверс, сам того не зная, описывает Пэт Колдуэлл, свою бывшую жену.

Майкл откатил Конора к другому краю кровати, которую горничная не застелила, затем стянул с друга черные кроссовки и расстегнул ему ремень. Конор застонал, бледные, с заметными прожилками веки трепетали. С коротко остриженными рыжими волосами и бледной кожей Конор Линклейтер выглядел лет на девятнадцать: без своей неряшливой бороды и усов он очень походил на себя того, каким его Майкл помнил по Вьетнаму. Пул укрыл Линклейтера запасным одеялом из шкафа, затем включил прикроватную лампу у другого края и погасил верхний свет. Если Конор собирался ночевать в номере Тины, то последний, должно быть, забронировал себе люкс: в нынешнем номере Пула диван для перебравших посетителей не предусмотрен. Биверс уж точно заказал себе люкс (самому Гарри не пришла в голову мысль предложить Конору собственный диван).

До двенадцати оставалось несколько минут. Пул включил телевизор и убавил громкость, затем сел на ближайший стул и скинул ботинки. Сняв пиджак, повесил его на спинку другого стула. На фоне изысканного безлюдного пейзажа, напоминающего западную Ирландию, на травянистой обочине дороги стоял Чарльз Бронсон и смотрел в бинокль на серый «мерседес», остановившийся на засыпанном гравием дворике перед георгианским особняком. Краткое мгновение наполненная тревожным предчувствием тишина окружала «мерседес», а затем огромный огненный кокон стер машину с лица земли.