Теперь Поль был полностью поглощен необъяснимым сходством неведомого существа, встреченного им сегодня, и такого же существа из прошлой жизни. Он уже не мог думать ни о чем другом. «Графиня д’Андевиль умерла, – размышлял Поль, – и вот она возродилась в виде мужчины, лицо которого в точности такое же, какое было бы у нее в настоящее время. Может быть, это лицо родственника или неизвестного брата, брата-близнеца».
Потом он подумал: «А если я ошибаюсь? Ведь в том состоянии, в каком я сейчас нахожусь, вполне могут возникнуть галлюцинации. Неужели существует хоть какая-то связь между прошлым и настоящим? Это еще надо доказать.»
Однако необходимое доказательство немедленно было ему предоставлено, причем настолько неопровержимое, что у Поля моментально исчезли последние сомнения.
Он заметил лежавшие в траве обломки кинжала и подобрал рукоятку. Она была выточена из рога, и на ней, словно раскаленным железом, были прорезаны четыре буквы: H, E, R и М.
H.E.R.M… это первые четыре буквы имени Эрмина![6]
* * *
…И именно в тот момент, когда он рассматривал эти буквы, смысл которых был понятен лишь ему одному, именно в этот момент произошло нечто необычное: на соседней церкви зазвонил колокол, причем звон был какой-то странный. Удары раздавались через равные промежутки времени и звучали монотонно, непрерывно, но при этом довольно торжественно и волнительно.
– Это набат, – прошептал Поль, не вдаваясь в истинный смысл этого слова.
Затем он добавил:
– Наверное, где-то случился пожар.
Десять минут спустя Поль, вскарабкавшись на стоявшее поблизости дерево, сумел перебраться через стену. По ту сторону стены также был лес, и сквозь него шла тропинка, на которой сохранились следы колес автомобиля. Он пошел по тропинке и за час добрался до границы.
У пограничного столба был выставлен пост жандармов, а за ним виднелась дорога, по которой двигались германские уланы.
За дорогой стояли дома с красными крышами и примыкающими к ним садами. Возможно, это был тот самый городок, в котором когда-то они с отцом взяли напрокат велосипеды. Кажется, он назывался Эбрекурт.
Между тем, продолжали меланхолично звонить колокола. Поль прислушался и понял, что звонят они во Франции, и еще где-то в стороне, но тоже во Франции, звонит другой колокол, а звон третьего колокола идет со стороны Лизерона. Все колокола звонили в одинаковом ритме, так что казалось, что от них исходит какой-то отчаянный призыв.