– Подожди, – враз понизил тон император будто и не злился до этого, – ту малышку, что вечно за тобой хвостом бегала? – он пощёлкал пальцами, вспоминая. – Да, точно, дочь министра финансов, в перевороте не участвовал и был оправдан, но с должности снят, точно. И как она? – спросил Ксеофан даже не подозревая какая буря эмоций сейчас бушует в душе племянника.
– Да, ты прав, – тянул время Ксадас, просчитывая, что можно сказать дяде, а что лучше пока скрыть, – лорд Лионар Иворский был оправдан, но должности лишён. С учётом того, какое положение он занимал, мне показалась очень странной информация, что он банкрот. Да не смотри на меня так, дядя, я не шучу. Тут явно не все чисто, и я решил, что будет лучше разыграть эту карту – женившись. Долги я выкупил, Мариса в безопасности…
– Подожди, женился-то зачем? Подруге детства и так мог бы помочь, – резонно заметил Император. – Ну ладно девчонка, верю, что может быть в тебя влюблена, но тебе-то это зачем?
Ксадас не успел ответить, император вскочил и закружил по кабинету, меря его шагами. Плохой знак, очень плохой.
– Ксадас, ты ополоумел? Ты совсем мозги растерял, или пропил играя золотого мальчика? Ведь заговорщикам ты нужен холостой! Ты, идиот, не помог девушке, ты её подставил! – пол и стены стали покрываться инеем, а это значило только одно, Ксеофан зол настолько, что не контролирует свою магию.
– Дядя, успокойся, недавно тут ремонт делал, что, опять не нравится отделка? – ехидный тон, как ни странно, подействовал отрезвляюще, и осмотрев комнату ледяной ифрит призвал силу к порядку.
– Со свадьбой я сглупил, каюсь, – покачав головой произнёс Ксадас, – но на тот момент мне это показалось хорошей идеей, – и он не лукавил, но вспомнить почему такая мысль пришла ему в голову тоже не мог.
– Хорошей? И чем, поведай мне? Я, может, тоже проникнусь, – наливая себе новый бокал вина, с ехидной усмешкой возразил император.
Мария…
Вот всё и встало на свои места: преступница, как клеймо. Из глаз сами собой потекли слезы обиды. Я хотела лишь счастья и любви, а получила очередное предательство. Всё больше убеждалась что поступила правильно сбежав от мужа, и сейчас лёжа в тесном ящике молила Богиню: "Помоги, спаси, уведи ищеек от меня, отведи им глаза!"
Напрягая слух, вслушивалась в происходящее снаружи: металлическое позвякивание, и вой замораживающий душу смертным холодом раздавшийся практически около кибитки, заставил сердце забиться, как у испуганной птицы.