Меня прошибает холодный пот.
– Вы меня отдадите кому-то? – едва сдерживаю всхлип, потому что вдруг он кажется мне единственным более-менее близким человеком.
– Только на время, – он касается моей щеки костяшкой пальца, а я позволяю себе взглянуть в его глаза. Абсолютно мертвые. Ничего живого.
Страх сжимает горло, и я начинаю мелко дрожать. Боже, я буду не только его секс-игрушкой! Это же ужасно, совершенно противоестественно и я не хочу, чтобы так…
Дверца открывается, и я дергаюсь.
– Кир, тут по твоей части, – усмехается Давид, и я понимаю, что ничего, что я себе успела придумать, в нем нет. Ни жалости ко мне, ни благородства. Ничего.
– Не надо, пожалуйста, – прошу я, скатываясь в истерику.
– Эй, все будет хорошо, – он перехватывает мою ладонь, тянет из машины. – Ты отсасывала кому-нибудь?
Он спрашивает противные вещи, меня передергивает от одной мысли об этом.
– Нет, – упираюсь я. – Пустите! Я прошу вас!
Мы припарковались у обочины. Мимо по трассе на большой скорости летят другие машины, а холодный ветер сразу заставляет кожу покрыться мурашками.
– Я не хочу! – обнимаю себя одной рукой, пряча от взглядов мужчин торчащие от холода соски.
Кир смотрит на меня почти без интереса. Словно я часть его работы, и не больше. И скорее всего, так и есть.
– Чего ты испугалась? – Давид снова сжимает мой подбородок, заставляет посмотреть на себя. – Все будет хорошо, я же обещал.
– Я не хочу так, – тихо проговариваю, глядя на него, глотая стыдливые слезы.
– А я хочу, – говорит он непререкаемым тоном. Таким, что я понимаю, просить бесполезно. – Нагнись и покажи себя Киру, детка.
Я словно в страшном сне. Слушаюсь его, медленно наклоняюсь так, что Киру стоит только чуть отодвинуть и так промокшие шортики, и все будет видно.
– Умница, – хвалит меня Давид.
Медленно, давая мне прочувствовать каждую секунду этого ужасающего момента, Давид расстегивает молнию на брюках, распускает ремень.
– Открывай ротик, хорошая девочка, – низким, вибрирующим голосом говорит он.
Я дергаюсь в сторону, скорее непроизвольно, но сильные руки удерживают за бедра. Пальцы проскальзывают под резинку моих шортиков, почти до боли сжимают тазовые косточки. Я хнычу, пытаюсь подняться, но мои запястья быстро перехватывают, заводят за спину до боли в лопатках. Кир неожиданно нежно сдвигает в сторону ткань и проскальзывает по моим половым губкам пальцами.