Густая кладбищенская тишина, заходящее фиолетовое солнце и полное одиночество. Что еще нужно для хорошего завершения дня? – подумал Бен и тяжело вздохнул, услышав приближающиеся шаги. Надеясь, что это был Макс, который что-то забыл, Бен обернулся и увидел своего приятеля Виктора.
– Эй, Бен! – окликнул тот его. – Вот ты где! А я тебя ищу.
Бен усмехнулся:
– А чего меня искать? Я же могильщик. Где мне еще быть?
Виктор подошел к Бену и, взглянув на казавшуюся бездонной в сгущающихся сумерках могилу, заметил:
– Вот и местечко готово для старого хрена…
Бен похлопал приятеля по плечу:
– Да, знаю, тебе тоже будет его не хватать.
– Этот засранец помер, так и не вернув мне долг. – Он посмотрел на Бена, прямо в его фиолетовые глаза, тоже темные и бездонные. – Все думаю, что я, наверно, следующий… В моем то возрасте…
Бен знал, что Виктору было не по себе оставаться в этот вечер одному в мрачном и пустом кубе своего стариковского жилища. Полковник Фокс был его соседом и до вчерашнего дня эти двое практически не расставались. Их связывала странная дружба-ненависть, возникшая не по их воле на основе индивидуального одиночества. Теперь Виктор надеялся, что Бен пригласит его в дом и они выпьют по стакану синтетической водки. Однако тот вовсе не торопился звать приятеля в гости.
– Брось, – довольно резко сказал Бен. – Может быть следующим буду я? И зачем вообще думать о смерти, когда она может подкрасться к тебе в любую минуту?
– Хочешь не хочешь, а оно думается, – развел руками Виктор. – Я даже не знаю, о чем еще можно думать здесь… Вот только мне, знаешь ли, умирать не хочется. И никогда не хотелось.
Бен криво усмехнулся, махнув рукой:
– Да что ты все заладил, умирать да умирать? Ты, что, собрался жить вечно? А тебе оно надо?
– Сколько тебе лет, Маркин, я не помню?
– Вроде тридцать пять… или уже тридцать шесть. Я тоже плохо помню. Знаешь, эта штука так действует на мозг, что случаются провалы…
– Вот-вот! И десять из них ты провел здесь. Ты хоть помнишь какая она была, твоя жизнь до территории?
Бен пожал плечами:
– Я же сказал, что плохо помню. Иногда кажется, что это все мне просто приснилось. И вообще, еще немного, и Макс всех нас тут похоронит. Он то молодой, ему еще жить да жить! Лет пять или шесть точно протянет… – он вздохнул. – Знаешь, а ты испортил мне чудесный вечер! Я сидел здесь, спокойно курил, созерцал закат, потом собирался отправиться домой, напиться и забыться блаженным сном. И тут приходишь ты и нагоняешь на меня тоску! И что мне теперь делать? А, Виктор? Плакать? Нет, Виктор! Ты прав, мать твою, я забыл о своей прежней жизни до