И растущая привязанность к этой маленькой светлой вызывала беспокойство. Это могло привести его к большим проблемам. Всадник все больше позволял ей, и все меньше было желание наказать ее за проступки.
Нашелся у нее и еще один раздражающий минус. Наложница жалела все живое, а все, что стало неживым благодаря Всаднику, жалела вдвойне, а то и втройне. Стоило ей узнать об очередном деле Несущего смерть, Сауле усаживалась в кресло и просиживала там часами. Причем делала это с таким убитым видом, что Анвар невольно начинал сам себя считать последним ублюдком. Раздражался от своих мыслей, приказывал ей чем-нибудь заняться и еще больше выходил из себя, когда женщина все же находила себе занятие. За него наложница принималась с тоскливой песенкой и украдкой вытирала бегущие по щекам слезинки. Не сдержавшись, Анвар убегал из покоев, устраивал разнос первому встречному. Затем, выторговав какую-нибудь милую безделушку у замкового «казначея», дряхлого человечка, скупающего у монстров трофеи по приказу Темного, возвращался – объясняться.
Наложница пользовалась своими достижениями по полной и всего через четыре месяца окончательно села Всаднику на шею. При этом, она все реже покидала покои Анвара – слухи распространяются быстро. До этого Несущий смерть не брал к себе одну и ту же девку два раза подряд, сейчас же, вдруг, оставил у себя насовсем, не желая делиться даже с «друзьями». Наводит на определенные мысли, а вокруг слишком много желающих причинить ему боль. Несколько особо несдержанных пришлось отправить на свидание с извечной тьмой, доказывая, что Всадник не слаб, а, всего лишь, позволил себе маленькую прихоть.
В дверь нетерпеливо постучали. Анвар выругался, зло и очень подробно объяснив тому, кто за ней, куда стоило пойти и обо что удариться. Но стучавший не внял ругани. Точнее, не расслышал ее из-за толстой защищенной двери и продолжил громить ее, уже, похоже, ногами.
– А, чтоб тебя, – обреченно простонал Анвар, уже догадываясь, кого принес Тьма, и что этот посетитель просто так не сдастся.
Распахнув дверь, Анвар с недовольным лицом уставился на нарушителя спокойствия.
– Что-то ты долго, – невозмутимо заявил Ашту, просачиваясь мимо друга в комнату.
Между его ног, как к себе домой, протиснулся жирный черный кот. Имя наглеца знал, наверное, лишь Темный. Остальные называли его по-доброму – кот, жирдяй и животное, или не по-доброму: скотина, тварь и у-у, чтоб ты сдох – но трогать не решались.