Из-за угла хатки робко высунулась серая валенка, следом за ней лохматые грязные космы бурого цвета, последним появился собственно мужик. Пожилой, низкий и коренастый, а еще мрачный и зыркающий неприятно, исподлобья:
– Кака така девка? – буркнул тип и бросил быстрый взгляд за стену, из-за которой вышел.
– Блондинка, худая, скорее всего, пешком, – перечислил Анвар основные приметы наложницы, подбираясь, не нравился ему селянин, совсем.
– Бандитка? – сильнее нахмурился местный житель, а из-за стены при его словах вышла поддержка. Еще трое, с вилами в руках. Причем один из них мог поспорить размерами с убаргами, такой же здоровый, квадратный и руки по колени, а вот кулаки от этого меньше не выглядят.
– Блондинка, говорю, волос белый! – досадливо поморщился Всадник, не хватало только неприятностей из-за глухого идиота.
Мужики переглянулись, а тощий крепкий детина с остриженными «под горшок» черными лохмами, бросил старику несколько слов – тихо, на ухо.
Будь Анвар не так вымотан, отдохни он на час, а лучше на два больше сразу заметил бы едва изменившееся выражение на лице парламентера.
Но не отдохнул, не заметил.
– Идем, токмо тихо, она немного прихворнула, – буркнул мужик и безбоязненно повернулся к Всаднику спиной, остальные тут же опустили свое оружие, но из рук не выпустили.
– Что случилось? – непонятная тревога сжала сердце, – «что уже наделала эта женщина, где она лазила, что умудрилась заболеть?»
– Эт ты у бабки-шептухи спросишь. Пойдем, хатка недалече.
Больше отвлекаться на разговор Анвар не стал, покорно направил лошадей следом за стариком.
Никто больше не рискнул выйти на улицу. Кое-где мелькали тени. В окнах, затянутых пузырем едва угадывались движения, но в открытую люди не показывались.
Домишко действительно оказался недалеко, какое далеко, если в селении всего десяток хаток.
Серый, покосившийся, с давно прогнившей соломой наверху он не производил впечатление жилого, но старик уверенно подошел, дернул скрипнувшую, едва не оставшуюся в руках дверь и скрылся внутри.
Ничего не оставалось, как спешиться, накинуть повод коня на гнилой столб, видимо, призванный изображать забор. Или ворота? Вон даже петля сохранилась, ржавая до дыр. Анвар надеялся, что скотине хватит самого факта наличия привязи и проверять ее на прочность он не станет.