«Для этого у тебя имеется два незанятых балбеса», –фыркнула принцесса мысленно, а вслух смиренно ответила:
– Боюсь, батюшка, я не испытываю склонности к браку.
«Да и вряд ли кто-либо из живущих в Четырёхлисте осмелится посвататься ко мне», – злорадно добавила про себя.
По законам Аметистового королевства, корону наследует старший отпрыск короля, без уточнения –принц или принцесса. Однако замужество лишало всех прав на трон, дабы престол не перешёл к иной династии. Авиталь знала это. Отец тоже знал. Знали и оба младших брата-близнеца, затихших на противоположном конце обширного стола и оттуда чутко прислушивающихся к разговору отца с дочерью.
– Я знаю, милая, что беседе с любым мужчиной ты предпочтёшь пыльные листы старинной книги, –вновь вздохнул Лев Двадцать первый. – Ну что ж, дитя моё, попробуй эти ароматные гренки с персиковым вареньем. Или яичницу с беконом, если желаешь чего-нибудь сытнее.
Принцесса ещё раз учтиво склонилась в реверансе и заняла место по правую руку отца. Очередная королева – беременная, а потому безобразная, измученная и ко всему происходящему безучастная – восседала слева.
Завтракать не хотелось. Авиталь в облике громадной серебряной волчицы вдоволь поохотилась этой ночью. Принцесса без аппетита захрустела гренкой, стараясь жевать её медленнее, чтобы растянуть на весь завтрак. Ну, а сладкого, разумеется, волки – что обычные, что вервольфы – стараются не есть.
Братья сверлили её взглядами. Тупые ящерки! Так и есть: близнецы запамятовали о полнолунии и всыпали весь драгоценный яд в яичницу. Не идиоты ли, а? Авиталь тонко улыбнулась. Интересно, а если бы их затея осуществилась, то после кто над кем взял бы верх? Это сейчас они объединены общим для обоих стремлением устранить ненавистную старшую сестрицу, а потом, понятно, начнётся борьба за престол уже между ними.
Принцесса перевела взгляд с принца Льялла на принца Ренулфа. Оба выглядели юными копиями отца, такие же златокудрые, рослые красавцы, похожие на героев детских сказок. Даже родной отец путал их. Но Авиталь никогда не ошибалась. Всё дело в запахе. От Ренулфа тянуло львиной уверенностью и дикой страстной силой, а от Льялла – змеиной хитростью и хладнокровной изворотливостью. Потомки драконьего рода и женщины из обыкновенного человеческого знатного рода, они, конечно, впитали драконью кровь всей своей сущностью.