Очнулся от еле слышного журчания ручейка.
Неужели начались галлюцинации, или это все же вода?
Надежда придала силы. Фонарь не светит, сели батарейки. На ощупь вынул их корпуса и постучал о камень. Под воздействием деформации в батарейках возобновилась электрохимическая реакция, и вот слабый луч выхватил из темноты зияющую дыру, из которой слышалось то самое журчание надежды – по стенке грота в небольшую выемку-чашу стекал спасительный ручеек.
Жажда кажется неутолимой, хочется бесконечно пить и глотать, пить и глотать этот живительный напиток. Сознание прояснилось.
Так, так, так, что мы имеем? Нашли спасительную воду. Надо умыться и обработать ссадины на теле. Ссадины на теле, мягко сказано: на плече и на обоих бёдрах глубокие рваные раны; ладони обеих рук ободраны в клочья; колени и локти изодраны в кровь; лоб и затылок, да что лоб и затылок, вся голова усеяна шишками. Самое интересное, как только обмыл раны – всё тело пронзили мелкие и крупные, ноющие и пульсирующие, острые и тупые очаги боли. А одежда? Боже мой, на мне и не одежда вовсе, а рваные лохмотья. Да ладно, на прием к английской королеве вроде не собираюсь, так что перебьемся.
Теперь порассуждаем. Раз уж есть вода, то откуда-то она течет и куда-то утекает. Значит что? А значит то, что я не совсем глухо замурован в этих казематах. Граф Монте-Кристо сумел выбраться, и я сумею. Ого! с кем себя сравнил. Только вот герою романа Александра Дюма светили несметные сокровища, а мне, в лучшем случае, светит свет в конце пещеры, а в худшем – не светит ничего.