одного только интервью с русской атаманшей, на что поизрасходовались силы обеих сторон без остатка. Похоже, никакого интервью уже не должно было
состояться из-за охватившей всех общей усталости. Но комиссарша, мгновенно вникнув в ситуацию, собственноручно помогла включить обессиленным
журналистам походные диктофоны.
Всё это на следующий день после взлёта космического странника, можно было прочитать в многочисленных американских и европейских уважающих себя
газетах и журналах. Так что взлёт произошёл «на высшем уровне». Это в
Америке ценили больше всего.
– Что ищет и желает найти на своём пути астронавт? – начала свою незабвенную речь террористка. – В первую очередь каждый, конечно, ищет славы, которая принесёт с собой независимость и невозмутимость для решения всяческих там встречающихся в жизни проблем. Я помню, один очень уважаемый мною философ когда-то молвил:
«Независимость от внешнего мира, невозмутимость духа – атараксия! –
достигаются путём особой аскезы, в которую включается исключительное
благоразумие. Ведь от благоразумия родились все остальные добродетели, а именно: нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо. И наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно. Достижение невозмутимости требует свободы от всех забот и тревог, прежде всего от страха смерти. Смерть не имеет к нам отношения: пока мы живы – её нет, но когда есть она – нет нас».3 И если человек независим, он должен показать себя миру, тогда никакая смерть его не одолеет.
– Вы считаете, что из независимости каждый человек должен сотворить себе памятник? – послышался вопрос из толпы журналистов.
Как ни странно, но глупый вопрос журналиста совсем неожиданно привёл
мужественную женщину в замешательство и даже вызвал у неё на глазах слёзы. Её неулыбчивое лицо утратило ненавязчивую окаменелость и расплылось растерянностью. Она явно не была японкой, европейкой, да и американкой тоже, поскольку ничуть не владела лицом в беседе с представителями прессы. Наоборот, это лишний раз подтверждало её русское происхождение, потому что у дикорусичей совсем не существует поведенческого этикета улыбки.
Они либо хохочут с надрывом, оглушая окружающих, либо надевают на лицо маску «совковой лопаты». Девушка, как и остальные земляки, похоже, ничего не знала о стандарте приветственных отношений. Но голос, к счастью, не потерял уверенности, и кокетливо вытирая платочком глаза, она скромно продолжила: