Лето подходило к концу. Теперь приходилось наглухо застегивать куртку, иначе на скорости, – когда они гоняли на мотоцикле по городу, – ветер пробирался к самому сердцу, рвался в него, просил впустить.
Она давно привыкла к вихляющему под ней сидению, к несущейся под колесами серой полоске асфальта, к спутанным волосам и слезящимся глазам. Ей нравилась скорость, ведь в эти минуты она имела полное право обнимать Ника. И даже прижмись она особенно сильно, особенно интимно, он ни за что не заподозрил бы ее любви.
Открыться – значило навсегда потерять его дружбу. Так ей казалось. Утратить возможность говорить с ним, приходить в любое время к нему домой, пить чай на его кухне, бродить по парку с его псом. И, конечно же, лишиться права на скорость.
Лисенок твердо решила: она во что бы то ни стало получит права. Как шестнадцать исполнится, в тот же день. Жаль, что раньше нельзя, ведь благодаря другу, вождение она уже сейчас сдала бы легко, с закрытыми глазами.
Конечно, денег на свой мотоцикл не было – откуда сумма, пусть даже на подержанный, у простой школьницы, родители которой дают лишь копейки на покупку булочки и стакана чая на обед. Но думать об этом казалось смешным и каким-то бессмысленным – к чему размышлять об очевидном? Она подумает об этом потом, когда получит заветную категорию А.
Пока же они вечерами выезжали на большой пустырь – вроде тут планировали какую-то стройку, но финансирование прикрыли – и Ник уступал мотоцикл своей подруге, а сам отходил в сторону – туда, где лежали сваленные в кучу тяжелые бетонные блоки, располагался на одном из них, доставал альбом для набросков, карандаш…