Стрельцова, рыдая, рассказала, как оставила ребёнка в детском отделении и ушла из роддома, поскандалив с медсестрой.
– Что ты творишь, безумная?
Вика только апатично поглядывала по сторонам:
– Катя, я не хочу туда возвращаться. Пусть делают с ребёнком всё, что угодно. Я не смогу быть матерью. Не сумею. Забери меня домой.
– Ну уж нет! – кнопки на шубе остервенело защёлкали, – Будешь матерью. Ещё какой! Пошли забирать дитё.
– Я откажусь.
– Я тебе откажусь!
Утеплив роженицу, она потащила её за пояс к роддому. Там Катя хлопотала, уговаривала, умасливала. Не меньше сотни кабинетов прошла, кланяясь в ноги главному врачу, заведующему отделениям, докторам. Всеми правдами и неправдами заставила Вику попросить прощения у медсестры, которой наступила на ногу. Это было труднее всего.
Врачи вошли в положение. Но выписать раньше времени категорически отказались. Рыдающую Вику отправили в палату, предварительно забрав ребёнка в детское отделение. Мало ли что.
В день выписки новоиспечённую мамочку с малышом встречала одна Меркулова. Она тщательно приготовилась: выстирала и отутюжила наряд для младенца, купила торт и объёмистый букет орхидей.
Молодая медсестричка прочирикала тоненьким голосом:
– А кто тут у нас папаша?
– Она. – Вика, не задумываясь, ткнула пальцем в подругу, – Катерина любых папаш перещеголяет.
Медсестра сконфуженно умолкла и покосилась на Стрельцову, слишком лощёную для матери-одиночки. Потом, спохватившись, девушка передала малышку спасательнице и взяв букет, поторопилась исчезнуть.
– Такси догадалась вызвать, надеюсь? – мамаша задрала подбородок, сунула руки в карманы и прошествовала к выходу.
– Конечно, машина у входа. – Меркулова дёрнулась в сторону двери и вдруг остановилась, заглянула в свёрток, который так тяжело было держать.
Крошечное личико слегка выглядывало из огромного пухового одеяла. Новорождённая сладко дремала, не кричала, не открывала глáзок. Даже дыхания не было слышно, и это напугало: «А вдруг…». Она остановилась, поднесла ухо к лицу малышки и прислушалась: «Нет, всё в порядке. Дышит. Чуть заметно сопит, слава Богу!»
– Ну что там у тебя, Катька? – Стрельцова, распахнув дверь, раздражённо обернулась, – Ты чего, новорождённых детей не видела?
– Не-а, – Меркулова округлила глаза. Её осенило: «И впрямь не видела. По крайней мере так близко. И тем более не держала на руках. Ни разу.»