Я вспомнил о ветхозаветной были.
Ах, славные былые времена!
Девицу старцу под бочок ложили,
чтоб согревать его во время сна.
Про Ависагу внес в анналы сагу
В те времена бессовестный левит:
Утратив сексуальную отвагу
С ней спал уже бессильный царь Давид.
Вот так вошла в Историю бедняга,
когда Давид лежал, лишенный сил
А кто спросил: "А хочет Ависага?"
А кто б еще Адонию спросил…
Безнравственность отца (такая малость)
безнравственностью сына проросла,
И за грехи царей, как полагалось
платил народ. Такие вот дела.
***
С толком ли, или бессмысленно,
без споров не жить на свете.
Ведь в спорах рождаются истины.
И, по недосмотру, дети.
***
У поэта такая душонка-
что любви в ней на весь белый свет.
Птицу Синюю трахнет в сторонке.
Нет. Он не зоофил. Он – поэт
***
Нет зоны эрогенней мозга. В этом дело.
И мы инстинктам следуем покорно:
Чуть скрытое нас возбуждает тело
сильнее, чем разнузданное порно
***
О женщины! Сколь счастлив с ними я
и горевал неоднократно.
Любовь, конечно, биохимия.
Но как же, черт возьми, развратна!
***
Мужики! Я знаю это,
ведь почти пророк пиит:
Не настанет Конец Света
если свой пока стоит.
***
Когда наскучат жизненные драмы,
Любовь и кровь, страданья и измены,
признаемся, что часто в жизни дамы
мужик и кот, по сути, равноценны.
***
И сейчас еще бывает:
Слезки капают на блюдце,
Одиссеи уплывают,
Пенелопы остаются.
Но Земля не даром кружит:
Вопреки природе всей
кучу деток обнаружит
возвернувшись Одиссей.
***
Влюбленный безумен. И это бесспорно,
Когда он и вправду влюбился всерьёз.
И душу ему обнажить не позорно.
Такое, excuse me, невольное порно.
А для посторонних умильно до слёз.
Склоняя колени и гордую выю
Он перед любимой ничтожен и слаб.
В надежду вцепляются пальцы кривые…
Довлеют инстинкты, увы, половые.
Он чувствам своим не хозяин, а раб.
Но если безумье подавлено волей,
А это бывает, увы, не всегда,
Сквозь скорбь и печаль, сожаленье и боли
С любимой мы станем партнёры, не боле.
И если ей мало, то вовсе беда.
Нам сладко, когда остаемся одни мы,
Но тесно нам рядом. Такая судьба.
Мы грешные люди. Мы не херувимы.
Любовь и свобода несоединимы.
Но жить хоть без той, хоть без этой – труба!