Неясный шум со стороны ущелья становился все ближе, а над головой дракона стали нервно носиться другие напуганные летучие мыши, собираясь в тревожный рой над его перепончатыми локаторами, заменяющими уши. Он отмахнулся и продолжил тереть хвост ветошью. «В следующий раз вернусь сюда на закате. Сделаю короткую зарисовку. Наверняка, здесь будут потрясающие переходы оттенков алого, – размышлял он, поправляя свою треногу из коряги. Совсем рядом прохрустел отчетливый отзвук шаркающих прыжков по каменистой дорожке. – Да что это за шум?»
Дракон отложил свои кисти и выбрался из-за острых отвесов, где все это время скрывался от любопытных глаз. В это мгновение в него впечаталось маленькое пугливое тельце лесной косули. Она рикошетом отскочила в сторону кустарников и угодила на единственный выступ, за которым открывался шикарный вид на долину рек и ручьев.
Дракон озадачено отступил на полшага назад. Он попытался вызволить животное из западни. Но как только ему удалось это сделать, и парнокопытное было готово ощутить сцепление с твердой поверхностью в безопасном месте, как к нему из-за поворота выскочил огромный волк с пестрыми крыльями. Он окатил его громоподобным рыком и угрожающе клацнул челюстью, грозно раздувая ноздри. «Практически поэтический Пегас6», – подумал дракон. Только волк при наличии пернатых лопастей совсем не вызывал воодушевления. Он хищно скалился, агрессивно сверкая темными глазами. На его шее висел ярко-голубой камень, свет от которого ослеплял и пугал. Дракон отшатнулся и чуть не выронил косулю из лап, которая к этому моменту, кажется, была в глубоком беспамятстве, безжизненно повисая в пригоршне рептилии.
– Кажется, у тебя мой ужин! – с угрозой процедил волк, взъерошив холку для пущей убедительности своего настроя. Он снова оскалился и посмотрел на дракона исподлобья. Оперение его крыльев завораживающе переливалось бирюзовыми оттенками световых импульсов, исходящих от камня на шее.
Симуран – так называли это крылатое создание. Однажды он обрел крылья за преданность и верную службу самому первому славянскому селению, сами небеса одарили его этим подношением. С той поры многое изменилось, волк всецело проникся статусом одиночки, а селения, находящиеся под его неусыпным контролем, более не нуждались в охране полей от оленей и зайцев, да и стада перестали терроризировать кровожадные хищники. Мир был на краю мифологизированного анклава