Кап. Кап. Кап.
Все началось быстро и с неистовой силой. Я попыталась подбежать, но сильная рука обхватила мое предплечье, оттаскивая назад.
– Пора уходить, Корабелла. Надвигается сильный шторм.
Я сглотнула, и глаза наполнились слезами, когда отец потащил меня назад. Я так и не ощутила, как вода плещется у моих лодыжек. Так и не почувствовала, как морские водоросли щекочут мне пальцы ног. Мой отец обещал, что мы вернемся на следующий день, но этого не произошло…
По сей день я так туда и не вернулась.
Кап. Кап. Кап.
Я распахиваю глаза, непрерывные капли вырывают из сна, который преследует меня на протяжении всей жизни. Но я слышу не дождь. И я не лежу в своей теплой постели, готовясь к новому дню в школе, где преподаю английский старшеклассникам. Я где-то в другом месте. Где-то, где холодно, темно и страшно. В затылке пульсирует тупая боль, и я пытаюсь дотронуться кончиками пальцев до источника дискомфорта. И тут я понимаю, что мои запястья скованы за спиной, соединены и связаны, как у животного.
О боже.
Я широко и настороженно распахиваю глаза. Обездвижена. Я гремлю цепями, прикрепленными к наручникам, пытаясь сориентироваться, пытаясь вспомнить, как, черт возьми, я сюда попала. Здесь темно, но не слишком. Просто глаза пока еще не привыкли к полумраку. Я быстро моргаю, осматривая помещение, ставшее моей тюрьмой. Я нахожусь в какой-то камере. Может быть, в подвале. Пытаюсь сфокусировать взгляд и замечаю маленькое узкое окно напротив меня с едва заметным отблеском света. Сквозь мой новый кошмар пробивается восход солнца, подтверждая, что я действительно проснулась.
Вот тогда-то я это и слышу. Глубокий, хриплый стон.
Через боль я выворачиваю шею и обнаруживаю Дина Ашера, прикованного цепью к противоположному углу цементной комнаты в такой же позе. Он мотает головой, возвращаясь в сознание.
Не знаю, можно ли счесть за трагичную иронию тот факт, что я попала в заточение с единственным человеком, которого ненавижу больше всего на свете, но при этом чувствую некое подобие облегчения от того, что я не одинока.
– Дин. – Мой голос охрип и ослаб, превратившись в едва слышный шепот. Он нарушает окутывающую нас тяжелую тишину. Я наблюдаю, как Дин поднимает голову, а затем откидывает ее на стену, издавая новый стон. – Дин, – повторяю я на этот раз немного громче.