Один из вопросов, который неизбежно возникает, когда читаешь «Инцелов», – насколько эта проблема релевантна для России? Краткий ответ звучит неутешительно: мы не знаем. Отечественные исследования сексуального поведения очень немногочисленны, сама эта тема считается маргинальной и как бы не совсем приличной – что совершенно не отменяет того обстоятельства, что она волнует миллионы людей и горячо обсуждается на всех доступных социальных площадках. Единственный текст, который можно вспомнить в этом контексте, – прекрасная журналистская работа Юлии Дудкиной для издания «Холод»[2]. Из этого текста мы можем узнать о некоторой специфике российских инцелов: как минимум часть их пытается осмыслить проблему в терминах классового анализа – возможность заниматься сексом с женщинами для них представляется своего рода узурпированной «альфами» или «чадами» привилегией, которую следует каким-то образом национализировать и справедливо распределить, чтобы всем хватило. Впрочем, мнение женщин по поводу этого проекта их интересует так же мало, как и завсегдатаев западных инцельских форумов. В этом контексте стоит упомянуть, что некоторые российские инцелы по своим женоненавистническим взглядам близки к ультраправым группировкам, в том числе «Мужскому государству» (признано в России экстремистской организацией), члены которого подвергают травле женщин и этнические меньшинства. Сложно сказать, какой процент российских инцелов поддерживает «МГ» и подобные группировки, однако ясно, что «целевые аудитории» двух групп частично пересекаются, а Владислав Поздняков, лидер «МГ», в свое время с сочувствием высказывался об «инцел-терроризме»[3]. В то же время феномен российского «инцельства», при всей специфике, достаточно глобализирован – во всяком случае, они пользуются той же самой терминологией, что и их западные собратья, включая «чадов», «стэйси» и «блэкпилл» (черная таблетка). Есть, правда, и свои языковые особенности: низший уровень сексуальной иерархии по-русски ласково называют «омежками», в ходу не имеющий аналогов на Западе термин «вагинокапитализм», а в качестве синонима «девственника» иногда употребляют слово «листва».
Но, по всей видимости, то немногое, что мы знаем о российских инцелах, – лишь вершина айсберга. Пока нам знакомы только те представители сообщества, которые готовы давать интервью и вести открытые всем желающим интернет-ресурсы. Кризис взаимных гендерных ожиданий в России не меньший, чем в странах западного мира, о которых рассказывает в своей книге Стефан Краковски: об этом говорит и одна из самых высоких в мире доля разводов по отношению к бракам (по данным Единого государственного реестра записей актов гражданского состояния, в 2022 году на 1,053 миллиона зарегистрированных браков в России пришлось 683 111 разводов, то есть практически две трети)