В ее голосе прозвучала грусть, которую Анита, конечно же, не заметила.
– Спасибо, не надо. Я дожидаюсь ужина с тетушкой. Но мне нужно чего-нибудь поклевать, а то помру с голоду. Сегодня я проплыла почти сто бассейнов, – сказала она. – А что у нас на ужин?
– Сибас с печеной картошкой.
Анита скривилась, рассмешив Имельду, которая знала, что та с детства ненавидит рыбу. Еще в младенчестве филиппинка пыталась приучить ее к многочисленным рыбьим кашкам, но впихнуть ложку в ротик было делом трудным. Каша оказывалась на полу, в мусорном ведре или на бледно-розовом полосатом платье Имельды. В три года Анита открыла для себя зельц, «собрасаду», кровяную колбасу и хороший сыр, и питалась этими деликатесами.
– Пожалуй, немного хлеба колбасе не помешает.
Имельда открыла хлебницу. С утра оставался лишь один багет.
– Не суетись, Имельда, я сама.
Анита не слишком утруждала служанку. Сама стирала свою одежду, застилала кровать, убиралась в ванной, развешивала полотенца на бельевой веревке. Имельда каждый день пылесосила ее спальню по распоряжению хозяйки дома, но в этом не было особой необходимости.
Анита разрезала батончик на две части.
Имельда размяла помидор с ветки, висевшей рядом с колбасами. Достала из буфета оливковое масло и морскую соль.
– Сделаю и тебе? – спросила Анита.
Имельда колебалась. Она уже отобедала, но после стольких лет жизни на Майорке полюбила местный «хлеб с оливковым маслом и помидорами».
Они уселись перекусить, а в это время Анна осматривала гостевую комнату, отведенную для Марины. Она провела ладонью по белому одеялу из кашемира и хлопка, хотя на нем не было ни единой морщинки. Поправила простыни и взбила подушки, чтобы лучше виднелись инициалы N & A. Улыбнулась, вспомнив: под этой кроватью прятались они с Мариной, чтобы избежать прививки от оспы. Взяла букет сушеной лаванды, купленный утром, и бережно положила на старинный морской сундук.
Наручные часы показывали семь пятьдесят пять. Марина вот-вот должна была сойти на причал.
Анна достала мобильник из заднего кармана джинсов и удостоверилась, что он работает нормально. Никаких проблем с ним не было в течение четырех лет…
Напоследок еще раз оглядела комнату, закрыла дверь и прошла по коридору в свою спальню, затем в ванную. Взглянула в зеркало – не подействовал ли ботокс. Ничуть. «Через три дня», – пообещала ей Кука. Пока нельзя было краситься, но ведь можно подвести глаза. Достала из косметички тушь для ресниц, встряхнула – она была на последнем издыхании, к тому же почти ничего не осталось. Анна обмакнула щеточку и круговыми движениями извлекла содержимое. Осторожно провела щеточкой по ресницам, подумав: первое, что она сделает, когда получит деньги за наследство, – купит тушь для ресниц