Под громкие аплодисменты Ральф представил сородичам Луизу – спасительницу древнего Ежевичного озера.
Когда шум оваций смолк, толпа гномов почтенно расступилась, и из её центра вышел старый морщинистый гном в широкополой шляпе, красном бархатном костюме с золотыми пуговицами и богатой горностаевой мантии. Луизу снова будто током ударило.
«Эта мантия… Точь-в-точь, как на кукле», – подумала она, но ни слова не произнесла.
Мудрое лицо гнома, напоминающее печёное яблоко, наполовину было скрыто длинной седой бородой, начинающейся от самых глаз и заканчивающейся у колен. В руке он сжимал деревянный витой посох. Он поднял руку, и толпа замерла в ожидании речи.
– Это – Старейшина. Он самый главный и мудрый в лесном городе. Его зовут Брумхельвейд, – шепнул на ухо Луизе Ральф, – обращайся к нему Ваше Мудрейшество!
– Чужестранка! – произнёс Брумхельвейд.
Несмотря на то, что гном выглядел дряхлым стариком, которому можно было дать полторы сотни лет, говорил он приятным моложавым баритоном, в котором звучали власть и мудрость.
– Рад представить тебе мой народ. А находишься ты в Мансонии. Это богатое и мудрое королевство. Здесь никогда не бывает войн, но древнее зло пробудилось и часто стало нас беспокоить. Мы, гномы, с недоверием относимся к людям, но у тебя храброе и доброе сердце. Если бы не ты, наше священное озеро было бы уничтожено. Прими же благодарность от меня и моего народа. Чувствуй себя как дома. В честь тебя мы устроим пир. Как раз отведаешь нашего чуда – ежевичного сока из ягод, насыщенных священной родниковой водой древнего гномьего озера!
– Скажите, а вы не видели тут куклы? – робко спросила Луиза. – В мантии, как у вас, шляпе и голубом платье?
Старейшина пожал плечами:
– Здесь нет никаких кукол, дитя! Геральды! – продолжил он и хлопнул в ладоши.
Тотчас к Брумхельвейду подбежала дюжина гномов, одетых в однотонные бледно-зелёные одежды и, уважительно поклонившись, вытянулась по струнке.
– Готовьте пир! Праздновать будем в Тысячелетнем дубе!
Слуги так же молча поклонились и растворились в толпе.
***
Шум-гам и песнопения стояли в огромном помещении полого ствола гигантского дуба, именуемого Тысячелетним. Само дерево располагалось неподалёку от Ежевичного озера и представляло собой массивный ствол в несколько десятков обхватов человеческих рук. Будучи очень высоким, словно дерево-великан, он величаво раскинул пышную жёлто-зелёную крону, с которой временами падали тяжёлые жёлуди, размером с куриное яйцо. Толстые массивные корни, местами выглядывающие из плодородного чернозёма, были гарантом его устойчивости и непоколебимости.