У Леманна чуть челюсть до самого пола не отвисла. Уверена, я первый человек, который осмелился сказать ему в упор такие дерзкие фразы.
Сама от себя в шоке…
Нужно притормозить, нужно, Таяяяяя! Он же деньжищи какие перевёл!
Но меня понесло. Ну что поделать, характер такой. Я не могу остановиться, внутри меня уже во всю кипит вулкан… нет, десять вулканов! А нефиг было меня похищать!
– Ты заблуждаешься, Таисия. Я буду следить за тобой, за каждым твоим шагом, и ты узнаешь, что значит попробовать переступить черту…
Он наклонился ко мне катастрофически близко. Его губы приблизились к моим…
Очень жарко он на меня дышал и моё сердце начало биться быстрей.
Нет, всё-таки он очень красивый…
Но почему же такой мерзавец?!
Амбалы одновременно хрустнули кулаками и я сглотнула.
– Давай, Тая, извиняйся! Я жду! Моё время дорого стоит. А ты не выйдешь отсюда, пока я не услышу твоих унижений по поводу случившегося.
Самый. Настоящий. Козёл!
Неожиданно машина резко даёт по тормозам, я лечу на Ханса вперёд и мои губы врезаются в его…
* * *
Твою ж…
Хочется орать от досады, махать кулаками, топать.
Это был мой первый поцелуй!
И он безжалостно украден этим высокомерным, лицемерным монстром.
Ну как так? Ну каааак?
Ханс оттолкнул меня от себя и выругался, проведя тыльной стороной ладони по своему рту.
– Ярослав, ты уволен! Я позабочусь о том, чтобы ты до конца своих дней работал только водителем маршрутки! – прокричал Леманн своему водителю, который бормотал бесконечные извинения, мол он не виноват, это его подрезали.
А мы…
Мы разбили друг другу губы.
У нас у обоих было примерно по капельке крови на губах.
Только у меня на верхней губе, у Ханса на нижней.
Но это был поцелуй.
Он был напористым, диким, горячим.
Хоть и коротким, но по ощущениям – таким.
Боже мой, с этим человеком я схожу с ума…
Кто-нибудь может объяснить, что творится у меня в душе?
Я же ненавижу Ханса Леманна, но, порой, в такие моменты, начинаю чувствовать к нему нечто необъяснимое, на грани фантастики.
– Ты не имеешь права требовать извинений от меня таким способом! – гневно восклицаю я, стирая его поцелуй с губ. – Ты – коварный и отвратительный человек!
– Что? – растерялся он.
– Знаешь кто ты, Ханс?
– Ну…
Теперь он начал смотреть на меня как на какую-то цирковую зверушку, будто я его забавляла своим вспыльчивым характером, а он любовался мною, как каким-то представлениям, чтобы развеять скуку.