Покупателей не было. Обширное пространство разграфленного на “шахматно-шашечные” клетки пола, провоцировало к выкобеливанию. Я скользила и делала самые замысловатые па на своих сабо как заправская фигуристка. Продавщицы – суровые члены жюри, не оценили мое мастерство, и пришли в тихий гнев.
Мы остановились около одного широченного стеллажа и уставились на его содержимое, уподобившись девочке Жене из сказки “Цветик-семицветик”: “Идет, по сторонам зевает, вывески читает, ворон считает…”7.
На витрине блестели стаканы и рюмки нескольких видов, пластмассовые вазочки, пепельницы и стеклянный набор для специй. В наборе было пять предметов из фигурного стекла с металлическими дырчатыми крышечками для соли, перца, уксуса, горчицы и хрена. Вся эта стеклянная компания громоздилась на крохотной платформе-подставочке с ручкой-держателем для переноски. Эта композиция очень напоминала компанию ферзей на одной клетке.
“Василий, зачем? Зачем, ты, взял в руки эту хрень? И крутишь зачем?” – думаю я снова и снова, хотя прошло столько лет!
Я делаю наиболее эффектное па, точь в точь как линдгреновская Пеппи8 в зажигательном танце с грабителями Карлом и Бломом, касаюсь рук Василия и… эти подлые “ферзи” в металлических кепках, вместе с подставкой летят на пол и… О чудо! Они все целы… кроме одного.
И вот мы в окружении волевых женщин гренадерского вида с каштаново-рубиновыми бабеттами9. Их лица светятся улыбками укротителей змей. Какая радость снизошла к ним в этот миг!
– Платите, уважаемые, пять рублей за испорченный товар!
Ужас охватил нас. На двоих было 40 копеек мороженских денег10, оставленных нам родителями утром и не потраченных на сигареты, поскольку мы не были заядлыми курильщиками, и нам вполне хватало одной пачки на два, а то и на три дня.
Тетки зловеще гомонили и угрожали заточением в недрах магазина и привлечением правоохранительных органов за совершение столь тяжкого преступления. Такие перспективы привели нас в ступор страха и осознание безысходности своего положения. Поэтому мы честно сообщили “пострадавшей стороне” об имеющейся в наших карманах наличности.
И тут одна из “милых” женщин-продавщиц увидела часы на руке Василия.
– Залог оставляйте, молодые люди! – не терпящим возражений голосом молвила эта прошаренная тетя. Наметанный глаз ее не обманул. Ведь это же – Orient