– У Вас так хорошо получается, мне совсем не больно!
– Так я стараюсь изо всех сил!
Да, разные бывают талантливые руки. Кто-то кистью владеет, кто-то играет на фортепиано, а Дина попадает в вены. Хорошо, что она не рисует, мне повезло. Альбумин капает в меня. И пенится.
Ночью мне снова почти не удается поспать, а под утро мне снится странный сон. Будто я бегаю по всем этажам Костюшко, стучусь в кабинеты и палаты и ищу папу. Врываюсь в кабинет какого-то врача и ору:
–Где мой отец? Куда вы его дели? Он что, умер? Скажите правду!
И мне отвечают:
–Нет, он не умер. Мы его просто перевели, успокойтесь.
И проводят к нему. Я нахожу папу на больничной койке. Он худенький и слабенький, но живой. Очень рад меня видеть, обнимает меня.
Утром думаю о значении этого сна. Прихожу к выводу, что здесь, в Костюшко бродит смерть. И я это почувствовала. И что папа приглядывает за мной.
Между мной и моими родителями более 2000 км, мы живем в разных городах: я в Санкт-Петербурге, они в Геленджике. Точнее, теперь только мама.
Мой папа покинул этот мир чуть менее года назад.
Он тяжело уходил, понемногу.
Сначала у него стали отказывать ноги. И для активного независимого человека, спортсмена, рыбака-подводника это было большим лишением. Он все пытался сходить на море, насмотреться-надышаться им. Шутил про себя, что он тихоход.
И иногда не мог вернуться домой. Ноги подводили его, и он падал, а неравнодушные прохожие, заметив пожилого человека на земле, вызывали ему скорую или подвозили его домой. И он всегда правильно называл адрес и номер телефона. Однажды он пропал почти на двое суток, прямо перед Новым Годом. Как же мы тогда перепугались и переполошились. Я была готова вылететь к маме и прочесывать лес и кручу самостоятельно, ведь у нас не было сомнений, что он ушел именно туда. Попрощаться со своим любимым морем? Мне все мерещилось, как он мерзнет, страдает от неудобного положения и глядит сквозь траву и деревья на геленджикское декабрьское небо. Тогда я в полной мере ощутила всю бездну отчаяния людей, чьи родственники пропадают без вести. С ними даже не попрощаешься. И я все мысленно обращалась к нему: нет, папа, не поступай так с нами, не уходи от нас вот так. И чудо свершилось: он нашелся! С переохлаждением, с истощением, но живой! И даже довольный: от холода у него начались галлюцинации, и по его версии он распивал с зятем армянский коньяк в санатории, а не лежал несколько суток в холодном сыром овраге. И зачем его веселый отпуск прервали и привезли в больницу?