– Я тебе хвост откушу, если будешь о нём дурно отзываться, – спокойно пообещал Лис-с-горы. Всеобщее неодобрение его, кажется, нисколько не волновало.
«Интересно, – подумал Господин-с-горы, – так у него человек в друзьях?»
История знавала примеры, когда лисы и люди вступали в контакт, но обычно это скверно заканчивалось для людей. В лучшем случае они оставались обманутыми, в худшем – съеденными. Дао Лисы гласило, что человеческие потроха – верное средство для улучшения культивационной лисьей базы. Быть может, Лис-с-горы втёрся в доверие к человеку, чтобы съесть его печень?
Спасти человека, если дела обстояли так, как он полагал, Господин-с-горы не мог. Обычным, не превращённым лисам покидать Хулишань было запрещено, да у него бы и не хватило сил спуститься по той бесконечной лестнице, разве только кувырком, но рисковать жизнью Господин-с-горы не хотел: где уверенность, что если он распрощается с жизнью, то ему снова удастся переродиться на таких выгодных условиях? В нынешнем обличье он уже освоился, дело продвигалось, шансы были весьма неплохие.
Лис-с-горы сунул руку за пазуху и вытащил оттуда ветку персикового дерева. Господин-с-горы навострил уши, каким-то невероятным образом поняв, что сейчас произойдёт что-то из ряда вон выходящее и что нельзя это пропустить. Персиковая ветка наверняка была сломана давно: место слома высохло и почернело, – но листья и соцветия на ней были свежие и ароматные, будто её сорвали только что и она не успела увянуть. Лис-с-горы хорошенько оглядел ветку со всех сторон, обнюхивая соцветия одно за другим, вытянул руку вперёд и подкинул персиковую ветку вверх. Ветка описала в воздухе дугу, но не упала, а сделала полный круг, нарисовав невидимую окружность. Лис-с-горы шагнул через неё и… стал другим.
Из лиса-оборотня он стал человеком. У молодого мужчины, в которого он превратился, были тёмные волосы, едва заметно отливающие рыжиной, и карие глаза с ореховыми искрами. Хвост и уши пропали. Щеголеватое одеяние превратилось в обычную, цвета талого снега одежду.
Господин-с-горы застыл с раскрытым ртом. И дело было вовсе не в том, что он поразился превращению лиса-оборотня в человека. Хоть он никогда этого не видел, но возможность превращения воспринималась как само собой разумеющееся: это же лисы-оборотни. Дело было даже не в том, что он раскрыл секрет персикового дерева: у каждой лисы было своё собственное, чтобы она однажды смогла срезать с него ветку и превратиться в человека. Нет, дело было совсем в другом.