– Привет, – сказал мне Стас.
Мы уселись на скамейку у остановки. Желтый автобус уехал, вокруг было безлюдно. Солнце клонилось к закату. Западный ветер гнал мелкие скучные волны с залива. Я поежился.
– Пиво я не брал, – сказал Стас. – Или надо было взять?
– Не надо. Но спасибо за вопрос.
Он знает, что я это не люблю. Он вообще все обо мне знает. Просто ему с некоторых пор свободно продают всякие напитки в нашем свинячьем «Пятачке». Наверно, провожают заранее.
– Повестку принесли, – проговорил Стас, глядя куда-то мимо. – Бросили в почтовый ящик. Она там три дня пролежала. Ну что за идиоты.
– Отец говорил, это незаконно, – сказал я. – Ты должен сам принять и расписаться.
Стас сплюнул.
– Неделя осталась, – сказал он. – В следующий понедельник на сборный пункт. Так что контрольный заплыв отменяется.
Это он про осенний чемпионат по плаванию. Стас – кандидат во взрослую сборную, но в военкомате про это и слышать не хотят.
– Может, тогда за пивасом? – предложил я благородно.
– Да ладно, так посидим, – ответил он. – Скоро пароход притащится. Мне Кристиночка уже написала: от терминала отошел.
Так зовут его девушку. Впрочем, она своя собственная девушка, а совсем не его. Мы вместе учились, но в последних классах она переехала на континент.
– Кристиночка плывет в круиз? – уточнил я. – Без тебя?
Спросил и тут же пожалел об этом.
– С подругой, – отвечал Стас ровно. – У подруги бойфренд в Швеции. Вот они туда и едут. Развлечься.
Стас далеко не такой бесчувственный, каким всю жизнь хочет казаться. Ревностью никого не удивишь, но у Стаса за душой есть еще кое-что. Я бы сказал, любовь и нежность. И то и другое остается невостребованным.
Он бы, наверно, согласился продать душу дьяволу, или кому там полагается продавать душу, за одну хорошую любовь до гроба. Но получается, что эту душу он отдает за просто так.
– Крыска смешная такая, – Стас не выдерживает и улыбается. – Обещала меня сфотать с восьмой палубы. У нее зеркалка с длинным объективом…
Тут он приглаживает волосы – тоже длинные и по-шведски светлые. Недолго им осталось. Это я о его волосах.
– Скажи честно, Денис, – говорит он, – как ты думаешь… у нас еще может получиться?
– Почему нет, – отвечаю. – Бывают же чудеса.
Денис – это я. Денис Брусникин. Я стригусь довольно коротко. Верю ли я в чудеса? Трудно сказать. Со мной никогда не происходило ничего волшебного или необъяснимого. Я даже не влюблялся ни разу. Ну, то есть не влюблялся до такой степени, чтобы не мог это объяснить.