Рядом с ним бодро шагал мальчик лет девяти-десяти. В руках у парнишки была довольно объемная корзина, тоже, почти до самого верха, наполненная сизоватой спелой ягодой. Он беспрестанно крутил своей круглой, как мячик головой по сторонам, с любопытством и пытливостью рассматривая окружающий лес, будто видел его впервые. Его глаза такого же серого цвета, что и у старика, были широко и изумленно распахнуты, словно в постоянном ожидании какого-то чуда. Огненно-рыжие волосы, тоже были подстрижены, но увы, не лежали таким же аккуратным и ровным кружком, как у его спутника, а напротив, торчали задиристо в разные стороны кучерявыми кудельками, делая его лицо похожим на озорного лисенка, который еще не мог сравниться в плутовстве со взрослым лисом, но уже проявлял недюжинные способности к этому. Было видно, что он старался держаться осанисто и серьезно, во всем подражая старику. Правда, у него это плохо получалось. То и дело, он сбивался со степенного шага, начиная двигаться то быстрыми шагами, то, чуть не вприпрыжку, словно щенок сеттера, спущенный с поводка, бегал кругами вокруг деда, засыпая его бесконечными вопросами.
– Деда, а свиристель к зиме улетает на юг?
Дед с усмешкой покачал головой.
– Нет, Алекся. Свиристель не перелетная птица. Говорят, в стародавние времена Велес, бог всех живущих на земле тварей, поручил свиристели охранять всех птиц, обитающих в лесу. Поэтому она и не улетает в дальние страны, а кочует здесь, на родине. А за это он наградил птичку чарующим голосом свирели. Послушай, как она поет… – Старик на мгновение остановился, замолчал и поднял вверх узловатый палец. И тут же, из густой еловой кроны раздалось радостное «свирь-рь-рь». Удовлетворенно кивнув головой, он отправился дальше.
Но Алексе этого было мало, он опять принялся задавать вопросы. Почему трясогузка всегда трясет своим хвостом? И почему медведь залегает на зиму в берлогу? Отчего волки воют на луну? И еще много всего прочего такого же, невозможно интересного и странного. Дед безо всякого раздражения, спокойно и обстоятельно отвечал на все его «почему», да «отчего», с легкой ласковой усмешкой поглядывая на внука из-под лохматых бровей. Вскоре они вышли к небольшой прогалине на берегу озера, от которой вела едва заметная тропка вглубь леса. Трава на ней была только едва примята, что говорило о том, что люди по ней ходили нечасто, да и звери по ней редко пробегали. Старик тяжело снял с плеч кузов с ягодой и поставил его на землю. Тяжело опираясь о клюку, присел на большой серый валун, нагретый за день солнцем, и лежавший на плотном песке словно специально поставленный для подобной надобности.