Услышав эту новость, Коган чуть не упал со стула.
– Как! Не может быть, прошло ведь пятнадцать лет!
– Шестнадцать, – поправил того Гай.
– Ну да-да, верно! – Макс встал со стула и походкой
моряка подошел к Гаю. – Шестнадцать лет, и вот теперь! Это не
к добру. Тем более что последние месяцы в секторах четыр…надцать… и
там еще, других, ну ты понял…
– Продолжается повышенная активность, – кивнув
головой, продолжил за него Гай. – Поэтому я и пришел к тебе,
но, как вижу, ты не в кондиции.
– Что ты! – выпалил Коган. – Я как морпех! Всегда
готов!
– Я-то вижу, – усмехнулся Гай. – Что ты
готов!
– Я с тобой, друг! – Макс положил руку на плечо
Гая. – Ты же меня знаешь, я хоть куда.
– Так! – сурово произнес Гай. – Сегодня мы никуда
не поедем, выспишься, а завтра рванем, договорились?
– Само собой! – твердо произнес Макс и направился за
бутылкой. Гай только и смог, что вздохнуть, и направился к
выходу.
– Если ты прикоснешься к ней! – уходя, бросил
Гай. – Мы больше не друзья.
Коган остановился как вкопанный. Он посмотрел на бутылку,
обернулся, взглянул на друга, стоящего в проходе, потом снова на
бутылку и взял ее. Ноздри Гая расширились от гнева. У него было
непреодолимое желание подойти к Максу и как следует того отделать,
но этого не потребовалось. Коган замахнулся и швырнул бутылку в
стену. Та разлетелась вдребезги, изрядно всех напугав. Макс
повернулся к другу и улыбаясь, пошатывающейся походкой направился к
нему. Подойдя, он театрально поклонился и собрался выходить.
– Эй! – воскликнул бармен. – А за выпивку кто
платить будет? Или мне комендантов вызвать?
Коган перевел хмельной взгляд с бармена на друга и обратно,
после чего торжественно произнес, указывая на Гая:
– Лысый за все заплатит.
С этими словами Макс развернулся и вышел. Гаю ничего не
оставалось, как достать еще два талона и положить на стол.
– А моральный ущерб? – нагло воскликнул бармен. –
Пострадал и я, и репутация.
– Да завали ты, – раздраженно выпалил Гай. – А то
не только репутация пострадает. – с этими словами он вышел
вслед за Максом.
Наутро Макс, потягивая горячий кофе и явно мучаясь головной
болью, сидел в штабе с утра пораньше, дожидаясь своего старого
друга Гая Ричарда Кеннета. Тот пришел как всегда в девять и, не
ожидая увидеть друга так рано, да еще и в себя кабинете, чуть не
уронил фуражку.