Теперь Владимир знает, что с ним произошло, и он знает, кто «помог» ему все забыть.
«Так, надо мыслить рационально», – Владимир сел за стол и сделал вид, что он безумно увлечен чтением газеты, – «я все вспомнил и это замечательно. Надеюсь, об этом никто не узнал. Если Лене удалось спастись, она должна быть в укромном месте, в том самом домике, который я купил, на случай если нам придется скрыться. Как я понимаю, за мной ведут слежку. Нужно будет в ближайшее время проверить так ли это. Надо действовать поэтапно. Если слежка установлена, нужно будет придумать план, как мне сбежать от них. Мне обязательно нужно попасть к дочери, пока она не предприняла попыток найти меня и спасти. А она может, я ее знаю. Как только я найду дочь, нам надо будет придумать, как нам действовать дальше. Я очень сильно сомневаюсь, что Корганов даст нам спокойно уйти. Очень много мы знаем. Он не успокоится, пока мы не умрем. Поэтому у нас не остается выбора. Если мы хотим жить, Корганову придется умереть. Другого не дано. Но не будем забегать вперед. Главное – я все вспомнил! Теперь надо узнать, установлена ли за мной слежка или бросили тут одного, подохнуть в неведении.
***
Дом был пустой и холодный. Раннее утро веяло прохладой. Солнце только-только вступало в свои права и еще не проникло во владения унылого дома.
Первым делом я хотел позвонить своей маме, но Лена, девчонка, что была со мной в лесу, сказала, что в шесть утра мама вероятней всего спит, и если с ней все в порядке, ранний звонок заблудшего сына только испугает ее. Я согласился и прошел за девочкой в комнату, которая представляла собой гостиную и кухню, да вроде и спальню, вон в углу стоит кровать, и сказала, что приготовит завтрак. Только сейчас я понял, насколько я голоден. Лена оказалась шустрой и проворной девчонкой. А еще очень даже симпатичной. Глубокие выразительные глаза смотрели с такой нежностью и таким теплом, что сердце мое невольно согревалось и билось чаще, пытаясь выпрыгнуть из груди. За завтраком Лена в подробностях рассказала мне все, что знала, а я посвятил ее в свои «семейные» узы, рассказав, кто такой Корганов. Удивление, появившееся на ее лице, невозможно было описать словами. Она была не просто удивлена, она была потрясена услышанным.
–Отчим, с которым ты прожил почти с самого детства, так поступил с тобой?! Да как он мог? – Лениному возмущению не было предела.