Рядом с подписью стояла дата – тысяча пятьсот двадцать третий год от Обретения. Сердце в груди ударило сильно, а потом рухнуло в пропасть, будто сжатое латной перчаткой из холодной, обжигающей льдом стали.
Семьдесят лет.
Камень площади под ногами превратился в зыбучие пески. Ардала качнуло. Пришлось закрыть глаза, стиснуть зубы. Они обманули его. Всех их. И он знал об этом, догадывался. Но дело нужно было довести до конца.
Он пообещал, дал клятву.
Ардал поднял голову. Лучи солнца скользнули по коже. Лицо, словно высеченное в камне, не дрогнуло, лишь серые глаза впились в синее беззаботно чистое летнее небо.
Он поклялся и ей, обещая вернуться. Скулы свело от гнева и ярости, мышцы напряглись, и под кожей выступили жилы и вены.
Семьдесят лет.
Сердце ударило болью, пронзило чувством вины. И Ардал побрёл с площади прочь от этой проклятой даты, отпечатанной в бумаге.
Он не замечал спешащих в страхе людей.
***
Когда людской гомон ворвался в мысли, Ардал огляделся с кривой усмешкой. Даже полностью погружённый в раздумья, он всё равно не отклонился от маршрута, и ноги сами привели к заранее намеченной цели.
Торговый квартал – точнее было бы назвать его районом – полнился от человеческих толп. Люди сновали от одной лавки к другой, от прилавка к прилавку. Практически, как и раньше. Но Ардал отметил, что здесь множество людей носило при себе охотничьи ножи, а те, чья профессия подразумевала больший риск, носили при себе «большие ножи», клинки длинной в полметра, заточенные с одной стороны. Мечи, как понял Ардал, полагались только солдатам, да некоторым наёмникам, хотя те носили мечи, перевязанные шнурками. Правило о длине оружия здесь соблюдалось. Ардал с удовлетворением кивнул сам себе. Хоть какое-то подобие контроля и порядка. Интересно, что в других городах.
Он поправил топор на поясе и решил первым делом заняться проблемой вооружения. Уж слишком он выделялся – ни настоящий «варвар», ни наёмник.
Как бы ни было удивительно, но многолюдные улицы не доставляли ему особых проблем: люди, завидев мощный силуэт или его тень, сразу же стремились освободить дорогу, а там, где это было затруднительно из-за узости улиц или прилавков, стоящих вплотную друг к другу, Ардалу помогала подвижность и развитое в бессчётных боях чувство пространства. Так что он скользил сквозь людские потоки беспрепятственно, и собственные размеры нисколько ему не мешали.