Женщины – дуаги, по большой нужде заходившие к старой знахарке, не подозревали об Айвен. Едва приметив незваных гостей, старуха непременно, под тем или иным предлогом, выпроваживала девушку из дома. Сама же Иериель давно превратилась в существо странного вида, смутно напоминающее человеческую особь женского пола. Ей опасаться было уже нечего. Никто и никогда в жизни не признал бы в ней сейчас чистокровную аннерийку. Очень много лет прожила она на этом свете. Время, как будто насмехаясь, было к ней особенно беспощадно.
Особенный день был и сегодня. Едва забрезжил рассвет, как желторотые птички-крикуньи велейки, разбуженные чьим-то посторонним присутствием, стали взволнованно перекликаться в густом перелеске, передавая всему Синему лесу тревожную весть, что в доме чужак. Наспех накинув на худенькие плечики Айвен старый плащ и сунув в руки пустую плетеную корзинку с горбушкой черствого хлеба из овсяной муки, Иериель отправила ее за велесом и строго-настрого запретила возвращаться в хижину до заката.
***
В последний раз окинув грустным взглядом быстро темнеющее небо, девушка поспешила со склона холма к ручью, мелкой змейкой изгибающемуся на самой границе лесной чащи. В животе жалобно урчало, напоминая Айвен, что она ничего не ела с самого обеда.
«Успею собрать немного ягод овьедо до темноты? А может, повезет поймать большущую рыбу? Вот Иериель обрадуется!» – думала Айвен, широко улыбаясь и бодро шагая к ручью. – «Ну, если не рыба, то уж овьедо у нас на ужин будет непременно!»
Как-будто прочитав мысли девушки, ветер усилился и, подгоняя ее в спину, заставил ускорить шаг, попутно обрывая последние желтые листья с высоких деревьев и оставляя сиротливо трепетать голые ветви.
Глава 2
Данталиан Вейн Руасу, первый принц Дуаг, тихо злился. Кстати, как и всегда на занятиях по мирозданию достопочтенного магистра Ангра. Монотонная речь придворного веда выводила его эмоции из равновесия. Но, не бесконечные выговоры отца или угроза наказания розгами все еще заставляли юношу сидеть за этой дурацкой детской партой, а слезы матери, – королевы Мойры, которые, он знал, она обязательно пустит вход, убеждая его исправиться. Он вдруг вспомнил излюбленное ее выражение: «Подумай о своем поведении, попроси у богини Сайи прощения и встань на путь истинный, сынок». Юноша подавил нервный смешок. Вот эти слезы, вперемешку с наставлениями, раздражали наследного принца больше всего. А будучи раздраженным, он подолгу не мог собрать воедино разум и сознание.